Невменяемый скиталец

И убежал. Хоть как его ни пытался остановить важнейшими вопросами Уракбай. У молодого ордынца даже аппетит пропал от досады, а ведь он тоже с утра ничего не ел. Зато Заринат опять показал себя во всей красе. Видимо у него в сознание остались только превалирующие инстинкты по поводу собственного кормления. Он планомерно и качественно поглощал один кусок мясных блюд за другим и с удивительной затейливостью перемежал всё это овощами, хлебом и свежей зеленью. В который раз молодой сослуживец подивился такому непомерному аппетиту, но теперь попытался припомнить и сопутствующие подначки в сотне по этому поводу. Попытался и не смог. Не было никаких шуток и басней на эту тему однозначно. Если бы десятник так много ел, про него обязательно слагались бы легенды. А так…

Но глядя на старшего товарища, Уракбай почувствовал и собственное вожделение к еде. А при наличии такой огромной и переполненной корзины, отказывать себе в чревоугодничестве — грех непростительный. Вскоре, уже оба сослуживца тяжело пыхтя и потея в своих «парадных» одеждах пытались травяным отваром из большой фляги хоть как-то утрамбовать внутрь пищевода, торчащую наружу пищу.

Первым с этим непосильным действием, справился Дельфин. После чего с трудом поднялся, несколько раз протяжно зевнул и переваливаясь добрёл до импровизированных полатей. Завалился боком и, усиленно держа глаза открытыми, со смешком стал наблюдать, как выйдет из создавшегося положения Заринат. Тот оказался гораздо «сообразительнее» своего опекуна. Просто подложил руки на стол перед собой, сытно икнул и уронил голову на свои кулачищи. И сразу негромко захрапел. Под этот успокоительный храп молодой ордынец и уснул, отгоняя от себя беспокойные мысли:

«Вот просплюсь, часик вначале, а потом всё хорошенько и обдумаю…»

Кремон Невменяемый очнулся от жуткого жжения в лёгких и гибельного предчувствия, что он сейчас лопнет. По телу крупными каплями катился пот, глаза застилал непонятный туман, а конечности онемели практически полностью. С мычанием он стал отталкиваться от чего-то руками, лёгкие сразу вздохнули от доступа свежего воздуха. А чуть позже Кремон осознал что он сидит, а его руки непроизвольно цепляются за что-то впереди. Скорей всего стол.

Зато дыхание стало более ритмичным, жжение в груди прекратилось, а разрывающийся желудок теперь уже напомнил о себе более конкретно: пора сходить по нужде. Только вот туман перед глазами отступал слишком медленно.

«Где это я? Насколько помню — то уже не на Топианской Корове. Но вот от её молока почему-то до сих пор тошнит. Это надо было так переусердствовать в еде…! И всё-таки: что со мной? Тут где-то всё время крутился этот…, как его…? О! Уракбай! Талдычил всё время, чтобы я его слушался. А зачем? На горшок я и сам сходить могу. Кстати, тут он точно должен быть… Где? А вон в том углу! Ой…, а чего это меня так качает? Хм, кажется мы слишком бурно отпраздновали моё возвращение из Топей… Фу, аж самому дурно и противно!»

Зрение выхватывало элементы окружающей действительности как-то слишком фрагментарно. Долго сосредоточиться на одном предмете не получалось, тот сразу начинал дрожать, перекашиваться, вызывая тем самым сильнейшее головокружение. Но до закутка со свисающим полотном, которое закрывало отхожее место, Кремон всё-таки добрался. Облегчая свой переполненный организм, он пытался разобраться в собственных мыслях, которые копошились и ворочались словно бессловесные скатэки или парьеньши.

«Так, надо для начала ликвидировать последствия пьянки, а то ничего сообразить не могу. Только и помню что какого-то лохматого ордынца. И откуда он взялся в нашей компании? Хлеби был, Давид был и эти, как их всех…? Ну да! Герцог Каррангаррский вместе с Бригом Лазаном мне какой-то местной бурды подсунули! Вот меня и пробрало… Хе-хе! А потом… Что было потом? Э-э-э…, стоп! Так ведь Хлеби с асдижоном вообще не знакомы! Как это мы могли вчера вместе пьянствовать мой выход их Топей? Да и вообще, с Лазаном и герцогом я позже познакомился… Кажется…»

Променад по нужде завершился. Облегчившийся Невменяемый проковылял на середину сарая, оправился и стал осматриваться более внимательно. С некоторым недоумением рассмотрел молодого ордынца, узнавая его:

«Ха! Тот самый Уракбай! Видно тоже паренёк перебрал лишку. А вот я… Нет, надо трезветь! А то ничего не пойму…»

Кремон с громадным усилием сумел сосредоточиться и обратить собственное внутреннее внимание на свои колдовские запасы. От подобного созерцания у него чуть не наступил шок по двум причинам: это обошлось неимоверно тяжким трудом, а во-вторых, в его магическом арсенале не оказалось и крохи энергии. Подобное просто не умещалось в сознании и пошатывающийся колдун постарался отыскать хоть какие-то приемлемые оправдания:

«Что мы такого могли вытворить совсем недавно? — ещё раз осмотрел весь сарай. — Ни следов пожарища, ни оплавленных камней. Может я кому-то просто передал всю силу? Точно! И кто этот негодяй? Он? — более внимательно присмотрелся к ордынцу, — Да нет, слишком зелен для Эль-Митолана. Ладно, тогда поищем шутника снаружи!»