Невменяемый скиталец

Умение выступать перед любой публикой и здесь пригодилось опекуну. Он сжато и чётко обрисовал всю последовательность событий как во время гибели обоих Титанов, так и про события после. Разве что немного прикрыл истинную сущность своего стремления обладать таким уродливым сослуживцем. Обрисовал кратко их путешествие на фелюге, стычку с контрабандистами и гибельное купание в бескрайнем ночном море. Потом своё пробуждение в трюме пиратского корабля и попытку к побегу. Неудачу, ночёвку перед продажей и саму продажу. А потом ещё несколькими беглыми фразами о том кто их купил, кто здесь командует и что из себя представляет. Финалом послужило объявление. Что отныне они комедианты и им под присмотром Эль-Митолана предназначено выступать по всей Менсалонии.

Заринат сидел с округлившимися глазами, отвисшей челюстью и почти не дышал при прослушивании. Словно опять превратился в дебила. Потому что никак не мог понять и вспомнить: когда это он нанялся на службу десятником в войско Фаррати и с чего это он вообще оказался в Кремниевой Орде. Описания Детищ Древних всколыхнули какие-то смутные образы в сознании, но вслед за ними ударили такие волны боли, что пришлось поспешно отступить от неприятных воспоминаний. Известие о пребывании в Менсалонии вообще ввело в недоверчивую прострацию, а финальное заявление, что они отныне комедианты — повергло во внутренний гомерический хохот. Причём чем дольше продолжалась зависшая пауза после всего пересказа, тем всё больше и больше хохот пробивался наружу. Вначале задрожали губы, потом конвульсивно задёргался кадык, глаза начали слезиться, а на обезображенных ожогами щеках появились, тем не менее, хорошо заметные ямочки.

Уракбай с некоторым страхом и в полном безмолвии наблюдал за преображением приятеля и на его прерывистые, икающие вопросы: «Мы?! Комедианты?!» только и смог, что утвердительно кивнуть головой. После этого бывшего десятника прорвало и он захохотал во весь голос. Да так расхохотался, что напоследок рухнул на колени, потом завалился на бок, поджимая коленки к животу, а из его глаз хлынули обильные слёзы. Опекуну ничего больше не оставалось делать, как терпеливо дожидаться окончания этого истерического выражения эмоций. При этом он вполне логично рассуждал:

«Кажется, его сознание начинает интенсивно излечиваться. Такое неадекватное выражение эмоций скорей всего можно считать очистительным и благотворным. Хотя с другой стороны: чего это он так удивляется своему нынешнему положению? Чем оно его рассмешило? Если посмотреть со стороны, то должность десятника не настолько солидней или привилегированней, чем профессия артиста. Как только он немного успокоится, надо будет ему это доходчиво пояснить. А также и то, чтобы он не вздумал в нашем положении возражать, спорить или вообще противиться приказам. Вдруг он вздумает грубо или со смехом ответить графу? Или самой герцогине Вилейме? Кошмар! Только этого нам не хватает…!»

Когда смех стал утихать, снаружи сарая послышали торопливые шаги и вскоре внутрь вошёл тот самый приближённый к герцогине Эль-Митолан, который распоряжался новыми рабами в первые часы. Сейчас его сопровождал ещё один Эль-Митолан, отличительные знаки и одежды которого бросались в глаза за несколько километров. При взгляде не него сразу складывалось впечатление: великий колдун снизошёл полюбоваться на своих подданных. Ну, или другая подобная картина маслом. Хотя вообще-то такие одеяния встречались среди колдунов довольно редко или по особому случаю. Данный носитель магической энергии выглядел упитанным и лощёным молодым мужчиной тридцатилетнего возраста, среднего роста и небрежно на нём смотрелся, пожалуй, лишь торчащий из-под шляпы хвост волос. То ли его не мыли давненько, то ли буквально час назад подметали пыль на проезжей части.

Оба вошедших в явным непониманием уставились на лежащего на земле Зарината. Тот продолжал всхлипывать от затухающего смеха, но уже вытянул сжатые до того коленки. Но самое интересное: на его лице опять появилось выражение полного недоумка. Видимо истерический смех, как и молнии, тоже не пошёл ему на пользу.

— Что это с ним?

— Да вот, — стал отчитываться вскочивший на ноги Уракбай, — На короткое время пришёл в сознание и так обрадовался, что долго смеялся. А сейчас опять…, - он развёл руки в стороны, словно извиняясь, — В детство впал.

— Но ты его хоть продолжаешь контролировать? — Строго спросил помощник герцогини, и получив в ответ утвердительный кивок, похлопал по плечу своего «цветастого» коллегу: