Невоздержанность

"Послушай, чувак", - сказал ему Джейк. "Нам нужно смириться с этим и прийти к взаимопониманию, хорошо? Я не пытаюсь взять на себя руководство этой группой. У меня нет никакого гребаного интереса к этому. Но я также знаю, что я неотъемлемая часть этой группы. Ты сам указал на это прошлой ночью. Я позволю тебе принимать решения. У меня с этим нет никаких проблем. Но если ты принимаешь неправильное решение - а ты принимал чертовски ужасное решение там, с Шейвером, - я дам тебе знать об этом, и если это означает, что мы будем бодаться, то мы будем бодаться. Если это означает, что мне нужно вмешаться и заявить о себе, тогда я это сделаю. Так оно и есть. Это моя задница, мое будущее, о котором мы здесь тоже говорим. Ты копаешь?"

Прошло много времени, прежде чем Мэтт ответил. Его лицо исказилось в самых разных позах, когда он боролся с гневом и другими негативными эмоциями. Наконец, он кивнул. "Да", - сказал он. "Думаю, я копаю".

"Все еще друзья?" Спросил Джейк, протягивая руку.

Мэтт усмехнулся. "Как будто я когда-либо дружил с таким заядлым курильщиком, как ты", - сказал он, хлопнув ладонью по руке Джейка.

Они тепло пожали друг другу руки, а затем вернулись в дом. От косяка, который свернул Даррен, осталось ровно столько, чтобы привести их в праздничное настроение.

Студия Glockman Studios располагалась в районе Дель-Пасо-Хайтс в Сакраменто, районе, который, возможно, был худшим во всем регионе. Парковка заведения была окружена сеткой, увенчанной колючей проволокой. Задняя часть самой студии выходила на дренажный канал, заполненный старыми тележками для покупок, старыми шинами и другими предметами городского мусора, которые невозможно было идентифицировать. Улица снаружи страдала от смертельной инфекции выбоин. Но внутри студии все было чисто, стерильно и профессионально.

В течение следующих трех с половиной недель Intemperance использовали пятьдесят восемь из отведенных им шестидесяти часов, записав шесть своих лучших мелодий - три Джейка и три Мэтта, как и просили. Они совершали девяностомильное путешествие из Heritage дважды в неделю, по понедельникам и вторникам, и работали под руководством Брэда Гроттена, одного из звукорежиссеров.

Брэд был тощим, заядлым курильщиком, коротко стриженным мужчиной тридцати шести лет. Он носил рубашки на пуговицах с длинными рукавами и защитными карманами. Казалось, он был в восторге от того, что у него есть настоящая рок-н-ролльная музыка для работы вместо рекламных треков, и он выложился по максимуму за то время, которое у него было в распоряжении. Он записывал каждый инструмент по отдельности, часто заставляя их повторять песню снова и снова, десятки раз, пока не почувствовал, что звучание правильное. Сначала он записал барабаны, затем бас, затем ритм-гитару Джейка, затем соло-гитару Мэтта, затем фортепиано Билла. Затем он записал бэк-вокал. Ведущее пение Джейка прозвучало последним и стало причиной самых многочисленных повторов, потому что Брэд хотел точного сочетания темпа, высоты тона и тембра для записи. Когда все это было сделано, он микшировал каждый отдельный трек, регулируя громкость и тембр до тех пор, пока все не смешивалось воедино. Затем он переформатировал все это на единственную двухдорожечную стереомагнитную катушечную ленту, которую он назвал "мастер-записью". Как только мелодия попадала к мастеру, они начинали весь процесс заново со следующей мелодии.

Джейк никогда не забудет, как услышал первую полностью сведенную копию их первой песни. Это был Descent Into Nothing, песня, которую они играли, возможно, тысячу раз с тех пор, как он написал ее шестнадцать месяцев назад. Но когда Брэд включил катушечную кассету, чтобы дать им послушать, как вышла запись, у него отвисла челюсть, когда из динамиков полились гитарные аккорды, когда зазвучал его собственный голос.

"Вы, ребята, очень хороши", - одобрительно сказал Брэд.

"Мы действительно такие", - согласился Джейк, прислушиваясь к почти идеальному сочетанию инструментов и голоса, к пульсирующему драйву бэкбита. Впервые он услышал их музыку так, как ее слышали другие, и в формате, который был намного более плавным и внятным, чем живое выступление. И они действительно были хороши. Не просто немного, а очень много.

"У нас все получится", - сказал Мэтт со своего места рядом с ним. Очевидно, у него было похожее прозрение, когда он слушал запись. "Я всегда думал, что мы будем, но теперь я, блядь, знаю. Мы действительно зажигаем".

"Чертовски верно", - сказал Билл, чей рот был открыт от благоговения. "Чертовски чертовски верно".