Невозможная девушка

Фонари на Бродвее встретили их своим веселым шипением, но для Коры они не представляли собой ничего хорошего – при свете ее грим был еще более заметным. Она почувствовала на плече руку Флинта и вспомнила о нашивках под одеждой. Интересно, был ли он достаточно трезв, чтобы заметить, что ее мышцы не настоящие? Не слишком ли пристально он разглядывал ее нарисованную щетину во время ужина? Ее успокаивало только то, что Флинт продолжал называть ее Джейкобом, даже если с трудом связывал слова.

– Джейкоб Ли, зачем ты напоил меня этим пуншем?

– Джейкоб Ли, за что твоя сестра меня так ненавидит?

– Джейкоб Ли, кажется, меня сейчас снова стошнит. Прямо здесь, перед театром.

Что и случилось в следующую секунду.

Наконец они доковыляли до пансиона, в котором жил Флинт, – всего в нескольких шагах от Института имени Стайвесанта. У него так сильно тряслись руки, что Коре пришлось взять у него ключи и самой открыть входную дверь. Женщина в ночном чепце впустила их внутрь, неодобрительно цокая языком:

– Ай-ай-ай, Теодор Флинт! Неплохо бы вам записаться в общество трезвости.

– Неплохо бы для начала добраться до подушки, – ответил он, изо всех сил стараясь не уронить чувства собственного достоинства. Это было весьма сложной задачей для человека, у которого на подбородке засохла рвота.

– Извините, мадам, – сказала Кора. – Я только доведу его до постели и сразу уйду.

Она сама была удивлена, что ее голос прозвучал достаточно трезво, несмотря на то что перед глазами все плыло.

– Давай пошевеливайся! И не разбуди народ.

Кора волоком потащила его вверх по лестнице – Флинт уже заснул и начал храпеть. Преодолев один этаж, она хлопнула его по щеке.

– Ай! Зачем ты меня бьешь?

– Где твоя комната? – пробурчала Кора.

– Верхний этаж, номер одиннадцать.

Кора влепила ему еще одну пощечину.

– А-а-а! За что?

– За то, что живешь так высоко, пьянь.

Они поднялись еще на два этажа. Комната номер одиннадцать оказалась крошечной, не более четырех с половиной квадратных метров. Тонкий матрас, аккуратно застеленная простыня, у стены – старое коричневое одеяло, свернутое в несколько раз. На столе за стопкой потрепанных медицинских учебников виднелась масляная лампа. В углу комнаты была натянута простыня, из-за которой выглядывал полупустой сундук с несколькими рубашками и брюками. На сундуке не хватало половины заклепок, было заметно, что ему уже немало лет.

По комнате человека можно многое сказать о ее обитателе. Коре сразу же стало понятно, что Флинт много времени проводил за учебой, был беден и у него не было семьи. На столе у него не было писем от родных, ни одной нарисованной миниатюры или фотопортрета. При этом в комнате царила идеальная чистота: все его нехитрое имущество было с маниакальной аккуратностью разложено по местам.

Теодор Флинт был одинок. Он проводил вечера в четырех стенах, наблюдая за суетой на Бродвее из окна. Ему тоже хотелось быть частью этой ночной жизни, но он не мог себе этого позволить. В комнате Коры тоже отовсюду сквозило одиночеством. Ей достаточно было взглянуть на себя в зеркало, чтобы убедиться в том, что, несмотря на жизнь в двух разных мирах, она, по сути, была чужой в каждом из них. Тео, по крайней мере, не приходилось ни от кого прятаться. Но бедность и отсутствие друзей – тоже испытания не из легких. Ей стало смешно: она считала его своим конкурентом, а на самом деле соперничали они разве что в том, кто из них более одинок.

Спящий Флинт громко рыгнул. Кора сморщилась от кислого запаха его отрыжки.

– У, чтоб тебя, Флинт! Почему я должен дышать этой вонью?

Он мешком повис у нее на плече. Кора хотела просто сбросить его на кровать, но из жалости решила быть с ним поаккуратнее. В итоге, когда она положила его на матрас, ее рука оказалась зажатой под его спиной.

Уставшая и еще не совсем трезвая, Кора повалилась на грубый матрас – как ни странно, он оказался удивительно удобным. Коснувшись головой чистой хлопковой простыни, она закрыла глаза. «Отдохну минутку и пойду домой», – подумала она. Но, перед тем как высвободить руку из-под Флинта и уйти, она осторожно вытерла ему лицо краем простыни.

Она чувствовала себя совершенно разбитой. Ей нужно было немного отдохнуть.

Всего одну минуту.

Ее разбудил звук хлопнувшей вдалеке двери. Это показалось ей странным: Лия никогда не хлопала дверьми, даже когда злилась.

Она попробовала пошевелиться, но ее голова раскалывалась от боли, а грудь была придавлена чем-то тяжелым. Открыв глаза, Кора увидела над собой потолок с водными подтеками и осыпающейся штукатуркой.

Так, секунду.

Где она? Кора сделала вдох и почувствовала запах, напомнивший ей о ее ночной работе на кладбище – мужской запах пота на несвежей одежде. Прямо у нее под ухом раздался храп. Теодор Флинт! Кору охватил ужас.