Невозможная девушка

– Я многим обязана человеку, тело которого у меня была возможность изучить в университете. Благодаря полученным знаниям я могу теперь помогать другим. Но грань между получением новых знаний о человеческом организме и разглядыванием аномалий ради забавы очень тонка. Использовать чужие несчастья для развлечения возмутительно. Нередко в музеях происходит именно так.

– Добытые мной тела используют в целях просвещения публики.

– Вы можете это контролировать?

– Стараюсь. На мои услуги есть спрос, и я его удовлетворяю.

– Понятно. Интересно, однако, как часто случается, что спрос и предложение выходят из-под контроля.

Кора помрачнела. Как ее работа могла поспособствовать увеличению спроса на трупы? У нее заказов за последнее время совсем не прибавилось. Но имена из списка снова всплыли в ее памяти. Рэндольф. Руби. Уильям. Ида. Коналл. Нет, это невозможно. При чем тут ее список? Просто по иронии судьбы так сложились обстоятельства. Эта череда трагических событий – не более чем совпадение, разве не так? Какими бы логичными ни казались эти рассуждения, на душе у нее все равно было тревожно.

– И где же вы берете эти тела? – не отставала доктор Блэквелл. – Вы что, ходите по кладбищам для бедняков в ваших нарядах?

– Нет, что вы. Мне помогает мой брат. Но мы не трогаем могил бедных людей и не работаем на кладбищах для чернокожих. На их долю и при жизни выпало немало страданий. К тому же более пятидесяти лет назад они достаточно ясно выразили свою волю – мы не хотим повторения бунта против врачей.

– Ах вот как! – прищурилась доктор Блэквелл. – Получается, вы продолжаете дело Робин Гуда?

Кора не ответила. Ей этот разговор не нравился, и ее не отпускали собственные мрачные мысли.

Доктор Блэквелл наконец смягчилась.

– Извините. Я не знаю, что сподвигло вас выбрать себе это занятие, но, несомненно, у вас есть на это свои причины, и я не вправе что-либо вам запрещать. Безусловно, ваш труд необходим молодым медикам. Я не сторонница расхищения могил, но, как ни странно, тоже извлекла из него свою пользу. И искренне надеюсь, что придет время, когда надобность в этом исчезнет. Доктор Дрейпер из университета выступает за то, чтобы тела для вскрытий брали из богаделен. Я против этого. Бедные заслуживают такого же уважения, как и все остальные.

Она подошла к застекленному шкафу возле стола Дункана. В нем были чучела экзотических птиц с оперением ярко-красного и изумрудного цветов, куски пирита и черепа различных животных, включая человеческий. На краю полки стояла восковая голова, демонстрирующая переплетения мышц. Доктор Блэквелл осторожно взяла ее в руки.

– Взгляните-ка. Orbicularis oculi

, – произнесла она, показывая на мышцы вокруг рта. Zygomaticus major и minor, – она дотронулась до подбородка.

– Нет, это depressor labii, – поправила ее Кора, – а orbicularis oculi здесь, – она провела указательным пальцем вокруг глаза.

Доктор Блэквелл пристально взглянула на нее.

– Прекрасно, мисс Ли. Замечательно. Я специально допустила ошибку. Как жаль, что ваши блестящие знания не приносят пользы живым людям.

В этот момент вошел Фредерик Дункан, вытирая со лба капли пота. Доктор Блэквелл с улыбкой протянула ему руку.

– Мистер Дункан, мне пора идти.

Он поцеловал ей руку, и на пороге она тайком вытерла ее о юбку.

– До свидания, мисс Ли, – тепло улыбнулась она Коре. – Если вам понадобится консультация, всегда буду рада вас видеть в своем кабинете на Юнион-сквер.

Кора сделала книксен, а Дункан поклонился. Они остались вдвоем.

– Вы только представьте себе, – сказал Дункан, промокая лицо платком, – решила проводить лекции по анатомии. Для женщин! Замужних и незамужних. Какая чушь! Да кто ее к себе пустит? Мы – точно нет. Уф, нет ничего хуже, чем споры из-за счета. Простите, что был вынужден вас покинуть, мисс Ли.

– Я не…

– С вашим прелестным личиком вы не должны когда-либо беспокоиться о деньгах.

От этого комплимента Коре захотелось прополоскать себе уши. С мылом.

– Я пришла, чтобы обсудить с вами новое тело, – сказала она. – Другой возможный покупатель – профессор из Нью-Йоркского университета. Сейчас мой коллега ведет с ним торги. Речь идет о теле мужчины шести с половиной футов ростом, с необычайно длинными конечностями и пальцами. Возраст – тридцать лет.

Ей неожиданно вспомнились слова, которые она написала в качестве пометки в своей тетради: часто гуляет в парке у Хрустального дворца, любит смотреть на цветы, – но она тут же приказала себе не отвлекаться и делать свою работу.

– Я уверена, что у него также обнаружатся аномалии внутренних органов. Очевидно, это передалось ему от отца, который тоже неожиданно умер в молодом возрасте.

У Дункана загорелись глаза.

– А, да! Это замечательно! – Он был похож на ребенка, которому вручили долгожданный подарок. – И эти аномалии можно заспиртовать? Или провести публичное вскрытие?

– Разумеется. Но университет тоже желает его приобрести.