Невозможность путешествий

Фреска Фра Беато в том же музее начинает описываться со строки, которая, позже, войдет в стихотворение «Успение»: «В горных садах цветет миндаль. Апостолы спят. К молящемуся Христу слетает (золотой) ангел с синего неба. Вознесение: собравшимся видны только серые концы риз в серых тучах в желтом круге.

Черные латники с зелеными ногами, с черными скорпионами на желтых плащах отстраняют женщин от Христа, несущего крест. Шествие — из красного города.

Iesum queritis Nassarebum non est hic.

Две голубые жены (из пяти) с кругло положенными косами заглянули в темный склеп с пальмами у входа. Но там сидит ангел с сияющим лицом. Крылья — желтые, зеленые и черные…»

А выше по крутым оврагам

Поет ручей, цветет миндаль,И над открытым саркофагомМогильный ангел смотрит вдаль…

Описание фрески Джианникола Мани в Перудже дает начало другому стихотворению, «Благовещение»:

«Дерзкий и темноликий ангел в красной одежде встал на темном золоте и произнес дерзкое любовное приветствие: «Ave, gratia plena». «Esse ancilla Dei» — написано под темноликой красавицей, которая вполоборота к ангелу говорит: «Это я-то?», оторвавшись от книги.

Веселого новорожденного Ваню моют. Елизавета с кумовским видом прибегает в Марии сообщить ей что-то удивительное

…»

Темноликий ангел с дерзкой ветвьюМолвит: «Здравствуй, ты полна красы!»И она дрожит пред страстной вестью,С плеч упали тяжких две косы…………………………………………………

Трепеща, не верит: «Я ли, я ли?»И рукою закрывает грудь…Но чернеют пламенные дали —Не уйти, не встать и не вздохнуть…

В записных книжках в основном фактография, в письмах матери и близким — эмоции и подробности («как вернуться — не понимаю, но еще менее понимаю, как остаться здесь. Здесь нет земли, есть только небо, искусство, горы и виноградные поля»), в произведениях, предназначенных для публикации, сублимированные и обобщенные эмоции, заранее прогнанные через все возможные фильтры.

Я-де символист, говорит. Декадент. Кумир просвещенной публики. Тонкий, изломанный, утонченный.

«…было бы гораздо приятнее сохранить в неприкосновенности свежее и сильное впечатление от природы. Пускай бы оно покоилось в душе, бледнело с годами; все шел бы от него тонкий аромат, как от кучи розовых лепестков, сложенных в закрытом ящике, где они теряют цвет и приобретают особый тонкий аромат — смешанный аромат розы и времени…»

А фраза о том, что «русские кошмары нельзя утопить даже в итальянском небе» взята из очерка «Немые свидетели» в неоконченной книге «про молнии».

«Итальянские страницы» В. Кочетова

Книга о поездке в Италию начинается в библиотеке имени Ленина, каталог которой содержит тысячи названий, посвященных Риму (начиная от Тита Левия и Плутарха), и Музее религии и атеизма, где Всеволод Кочетов переживает потрясение перед картиной, изображающей разгром восстания Спартака.

С одной стороны, «что тут еще добавить к уже сказанному этими томами? Что скажешь нового после написанного тысячами путешествовавших по чудесной стране до тебя?», а с другой — «мне захотелось еще раз, пусть хотя бы и на бумаге, повторить путешествие по дорогам Италии…».