Невозможность страсти

– Я поливал вчера. Очень основательно. – Павел взял Ровену за плечи и вытер слёзы. – Ложись и успокойся, Цветочная Фея, мы с Тимофеем полили их так, что вода стояла, и мульчей засыпали – я газонокосилку починил, говорил же. Сегодня заеду и снова полью.

– Петунии надо осторожно, а георгины если днём поливать, то воду не сверху, а понизу пускать, и розы залить прямо в лунках… А если вечером, то можно искупать, даже так будет лучше, только шланг пальцем пережми, чтобы были мелкие капельки!

– Я знаю. – Павел прижал голову Ровены к груди и вдохнул запах её волос. – Я в Интернете инструкции нашёл и прочитал, сделаю как надо. Всё, ложись и успокойся, не надо плакать, я всё контролирую, а тебе нужно лежать и выздоравливать.

– У меня магазин…

– С магазином тоже всё решим, успокойся.

Валентин что-то добавил в трубку капельницы, и через минуту Ровена уже спала.

– Правильно, пусть поспит.

– Шума много от неё… Она за этими цветами так убивается, что прямо слов нет. – Валентин вздохнул. – Наказание, а не сестра. Всё норовит сделать по-своему, никогда никого не слушает, а над цветами этими дрожит, как над собственными детьми. Уж она с ними и разговаривает, и носится с ними, не передать – представляешь, она верит, что у каждого цветка есть душа. Говорит – Цветочная Фея. Уверен, она верит в это всерьёз – в фею, в смысле.

– Мне Тим говорил.

– Тимка – дельный парень. – Валентин посмотрел на спящую Ровену. – Паш, ты должен понимать, что с ней очень непросто.

– А с кем просто?

Валентин вспомнил Ларису – вот с ней ему живётся просто. Она понимает его, прощает ему все недостатки, которые вообще не считает недостатками, она умеет так подойти к нему, что природная угрюмость его характера смягчается и он уже не остаётся безусловным Сундуком, и сам себе удивляется иной раз. Интересно, а как Лариске с ним?

– Ты прав. Но Ровена – нечто особенное, ты должен понимать это с самого начала.

– Я уже понял. – Павел в упор посмотрел на Валентина. – Семёныч, ты что, будешь против, если я поухаживаю за твоей кузиной?

– Не против. – Валентин спокойно встретил его взгляд. – Просто помни: Рона не игрушка, эти её кукольные голубые глазки и белокурые локоны – это для отвода глаз. А внутри сидит очень сложный, а местами откровенно тяжёлый характер, и если ты не готов с этим мириться или думаешь, что она изменится, то лучше сразу отойди и не морочь ей голову.

– Семёныч, ты отличный старший брат. – Павел ухмыльнулся. – Вообще-то я собираюсь на ней жениться. Или ты снова против?

– Жениться? Лихо. А она знает?

– Всему своё время. Ага, вот и ребята приехали. Ну что – давай руководи. А у нас с Андрюхой ещё дела есть. – Он повернулся к старшему группы охранников: – Довезёте – доложись мне.

– Не беспокойтесь, Павел Иванович. Доставим в лучшем виде.

Павел кивнул, хлопнул застывшего от удивления Валентина по плечу и вышел из палаты. В дверях оглянулся – Ровена спала.

– Куда теперь? – Нефёдов безобразно подслушивал и немало удивился, но решил не показывать этого. – Двенадцатый час, самое время проехаться к господину Лаврову.

– Так и сделаем. – Павел посмотрел на часы. – За три часа должны управиться, и потом спать, без отдыха толку не будет.

– Тогда не будем терять время.

Они вышли в ночь, сели в машину. Улицы были пусты, ночь разогнала всех по домам, и машина летела, ныряя в темноту неосвещённых переулков, потому что времени почти не было – они оба понимали, что Лавров, если не дурак, не будет сидеть и ждать, когда за ним придут и отволокут в подвал для задушевной беседы.

– Где его теперь искать… днём надо было.

– Паш, ну не разорваться же нам было! А привлекать кого-то ещё – рискованно, сам знаешь. Не парься, найдём мы его. Я вот о чём думаю: вряд ли он сам это замутил, причин у него нет. Ты видел его фотографии, раньше вы не встречались. Значит, есть кто-то ещё.

– Есть, конечно, тут к гадалке не ходи. И если не удастся сейчас взять в оборот этого Лаврова, остается ещё ночной клуб «Сова» на платном пляже. Именно там девчонки меня нашли и там же обнаружили беспамятную дамочку.

– И правда. Съездим, позадаём вопросы. Я всё думаю: чего же от тебя хотели?

– Я не помню.

– Я знаю. Паш, ты сейчас не пыли, а послушай. – Андрей искоса посмотрел на приятеля – вроде бы спокоен. – Знаю я одного доктора. Он из мозгоправов, раньше работал на нашу Контору, но потом состарился и ушёл на покой. Ему уже за восемьдесят, но дед он очень крепкий и в здравом уме. Может, к нему обратимся за советом? Он недалеко от Александровска живёт, в Золотове.

– Посмотрим. Давай здесь паркуйся, нечего светиться.

Андрей завёл машину в заросли ивняка и заглушил двигатель. Ивы, густо росшие вокруг небольшого пруда, спускали ветви до самой земли и джип скрыли совершенно, а если добавить абсолютную тьму, то обнаружить внедорожник можно только случайно, но кто случайно окажется в полночь в таком месте? Пруд старый, пахнет тиной, и место глухое – мечта маньяка.

– Пёхом с полчаса идти будем.

– Меньше. Вон его дом, смотри.