Невозможность страсти

16

Ника разбудила Лену около восьми часов. Ночью им пришлось вместе устраивать Ровену в спальне, готовить ночлег для Ларисы с ребёнком, периодически отгоняя любопытного Буча и расстроенного Тимку. Ровена выглядела бледной и неживой, а Лариса пересказывала им происшествие в больнице с круглыми от ужаса глазами.

Спать они легли поздно, встать пришлось рано, чтобы успеть улизнуть – Алексей уже уехал, а Павел с Нефёдовым не приехали, и Ника решила, что как раз в это время очень удобно уехать под предлогом срочных дел. И хотя Лена была категорически против таких манёвров, уверяя, что никто не имеет права ей указывать, что делать, Ника вздохнула и умоляюще посмотрела на неё.

– Поверь, так будет лучше.

Они сели в машину, Ника выжала педаль газа. Лена зажмурилась – сама она так никогда не ездила, но Ника на полном серьёзе заверила её, что едут они со всеми возможными предосторожностями, просто «немножечко быстро».

– Потому что скучно же плестись по дороге, как старый ишак на базар.

Где она видела, как плетётся на базар старый ишак, Лена в толк взять не могла, но с облегчением вздохнула, когда они въехали в Александровск – на городских улицах, заполненных транспортом, особо не погоняешь, хоть Ника и пыталась.

– Зато доехали быстро, они все, может быть, даже не заметят, что нас нет. – Ника виновато взглянула на Лену. – Ты-то сама по себе, а у меня Лёшка… и Марек тоже ужасными занудами бывают, ты даже не представляешь какими. А уж Павел, если что ему не так, вообще орать принимается…

– Посмел бы он на меня орать! – Лена возмущённо выпрямилась на сиденье, но тут машина снова рванула вперёд, и её отбросило на спинку кресла. – Ника, ты можешь ехать потише?

– Ну, как – потише, Лен, когда здесь полоса свободна!

– Это полоса для маршруток и троллейбусов!

– Ну, никакой беды не будет, если и мы тут немножечко проедем. Всё равно же нет ни маршруток, ни троллейбусов, а если будут, я сразу перестроюсь на соседнюю полосу, честное слово.

Лена махнула рукой – невозможно разговаривать с человеком, который в принципе не понимает, что есть какие-то правила, кроме её собственных.

– Лучше бы я сама села за руль.

– Ой, нет, я никому не разрешаю ездить на моей машинке. Знаешь, у меня до этого была «Хонда» – хорошая, голубенькая, она упала с обрыва, я так тогда плакала, жаль было, она же как живая была, родная машинка, а какой-то урод спихнул её с обрыва…

– Как это?

– Длинная история. – Ника свернула на боковую улицу и поехала потише. – Мы тогда с Максом только познакомились… мы выросли в разных семьях, потерявшись в детстве. И не знали, что родители неродные нам, потом машину Макса сбили с моста в полынью, а я полезла вытаскивать, так мы и познакомились. Мы ездили в Новгород, чтобы узнать о нашей родной матери, и по пути обратно слегка заблудились – ночь была, снег, и один тип спихнул нас с обрыва, представь! Машинка загорелась как свеча.

– Погоди. Он столкнул машину с обрыва, когда вы с Максом были внутри?

– Ну да! – Ника нахмурилась. – Так страшно было… но машина упёрлась в какие-то балки, и Макс успел нас вытащить, следом ехал мой Лёшка, мы с ним тогда тоже только-только присматривались друг к другу. Вот он нас с Максом с обрыва и снял. А потом Пашка прилетел на вертолёте и забрал Макса, у него рука была сломана, а мы с Лёшкой на машине добирались домой… в общем, дикая история, но я, знаешь, что из неё вынесла? Жить надо сегодня. Вот сейчас, в эту самую минуту, потому что следующей может у тебя и не быть. И близким говорить, что любишь их, надо каждый день, потому что завтра может не наступить. Вот он, седьмой роддом, приехали.

– Если ты будешь так гонять, то какой-то день может стать для тебя последним.

– Ты говоришь как мой Лёшка. – Ника хихикнула. – До чего же скучно жить, когда всё известно и правильно. А ведь всё может оказаться совсем наоборот.

– Что – наоборот?

– Да всё. – Ника серьёзно посмотрела на Лену. – Вот ты живёшь и поступаешь правильно, и до того всё правильно, что даже тошно. А потом тебя сбивает машина. Например.

– Типун тебе на язык!

– Не надо мне типун. Просто сама подумай: вот Ровена уговорила Павла оттащить её в душевую. Это неправильно, ужасно и безответственно. И в результате осталась жива.

Тут Лене возразить оказалось совершенно нечего, и пока она придумывала ответ, Ника припарковалась и посмотрела на неё. И Лена снова подумала: Ника понравится Ровене, когда они познакомятся поближе, обязательно понравится.

– Как зовут эту врачиху?

– Паркина Жанна Дмитриевна. – Лена вдруг подумала о том, кто будет хоронить Варвару. – Надо потом в больнице узнать, где тело Варвары. А то найдём девочку, она подрастёт и знать не будет, где её мать похоронена.

– Я Семёныча попрошу, он узнает. – Ника открыла дверцу. – Идём, что ли.

– Идём.

Они вышли в прохладное утро, и Лена порадовалась, что они так рано встали – жара ещё не успела приняться за городские улицы.

Над регистратурой висел список врачей с часами приёма, Паркину они нашли сразу, но вот незадача – её приёмные часы оказались ближе к вечеру.