Незакатный свет. Записки паломника

Но началось очередное, далеко не первое и не последнее, нашествие на Афон извне. Турки-османы вошли на Балканский полуостров. Они изображали уважение к религиозным чувствам. Да и сами афонцы, не желая пролития крови, через своих послов высказали султану Орхану свое согласие с новыми властями. Султан, а впоследствии его сын Орхан Мурад уверили монахов, что подтверждают их древние привилегии. До конца четырнадцатого века Афон был под властью турок, но в 1403 году по договору между Сулейманом и Мануилом II Палеологом был возвращен Византии. Мануил издал новый афонский Типикон, который не упоминал Типиконы Цимисхия и Мономаха, но ссылался на Типикон преподобного Афанасия и на обычаи Великой Лавры, авторитет которой был непререкаем.

Печально известен Ферраро-Флорентийский собор, на котором император Иоанн VIII Палеолог предпринимал попытки заручиться поддержкой Запада, чтобы спасти Византию и церковь. На соборе, в числе других, были и представители Афона. Но собор никак не спас ни Византию как государство и не оградил Православную церковь от тиранства ее и Востоком и Западом. Только два афонских монаха, Моисей и Дорофей, подписали унию, остальные отказались. Вскоре и подписавшие отозвали свои подписи, ибо слишком явно уния обозначала примат папы. А это угрожало большими потерями, нежели власть турок. Вспомним нашего великого князя Александра Невского, видевшего угрозу подчинения Ватикану более опасной, нежели временное ордынское иго. Так и тут – монахам надо было спасти и душу, оградив ее от католиков, и сам Афон.

Афонцы отправились к султану Мураду, привезли богатые дары, и Мурад, помня обещания отца покровительствовать монахам, обещал также защищать Афон. На сей раз уже от Ватикана.

Византия пала

Не спасла уния Византию. Грянул 1453 год, а с ним взятие Константинополя, замена креста на Святой Софии на мусульманский полумесяц, разрушение православных храмов, гонение на христиан.

Афон в тяжкие годы исламского засилья был как свет в окошке для православного монашества. Конечно, и он был притесняем и облагался непосильными данями, да и просто иногда его грабили, но главное оставалось – Афон не переставал молиться. Фактически он жил в изоляции от остального мира. Но в те годы и это спасало. Действовали девятнадцать монастырей, к которым в 1541 году добавился двадцатый – Ставроникита. Так сложилось их окончательное количество. Меж ними был поделен Афон, и никто уже не мог, помимо них, владеть землей полуострова.

Первым из турецких султанов пожаловал на Афон Селим I. Огромная свита его беззастенчиво обирала монахов. Но он все-таки издал фирман, подтверждающий привилегии Святой Горы. Гостил он в монастыре Ксиропотам.

Были потом и другие визиты турок, чаще разбойничьи. Но грабили не только разбойники, грабили якобы официально. Насельники были обложены хараджем – подушным налогом, который все увеличивался. Пиратские набеги продолжались. И с суши и с моря. Монашеская жизнь угасала. Просто даже от того, что часто и питаться было нечем. Игумены решились на крайнюю меру. Тайком стали отправлять монахов за сбором подаяний. Очень хорошо помогали правители Молдавского и Валашского княжеств. Обильные поступления потекли из Москвы, когда в пятнадцатом веке были установлены дипломатические отношения Афона с московскими великими князьями и митрополитами. И до этого русские были на Афоне, но сейчас их присутствие узаконилось.

Ангелос Акотантос. Собор Архангелов. Икона. Монастырь Ватопед, Афон. XV в.