Незаконнорожденная

– Ура! – закричала Пташка, когда они оба встали и начали снимать туфли и чулки.

Расшнуровывая платье, Элис опустила голову и посмотрела на Джонатана сквозь ресницы. Воздух между ними, казалось, тихо зазвенел. Когда девушки устремились к воде, их белые нижние юбки раздулись, наполненные потоком встречного ветра.

– Мы похожи на пушинки одуванчиков, – заметила Пташка.

Вода в реке оказалась такой холодной, что перехватывало дыхание. Элис понадобилось больше всего времени, чтобы зайти в воду. Она долго медлила на мелководье, неуверенно улыбаясь, и вскрикивала, когда наступала на илистое место. Тени обрисовали ее ребра и тонкие гребни ключиц. Пряди светлых волос вились вокруг шеи, и капельки воды сверкали на коже, как драгоценные камни. Пташка с восхищением впитывала в себя эту картину, а посмотрев на Джонатана, увидела, что и он тоже как завороженный смотрит на Элис.

– Держу пари, что могу сплавать до того берега и обратно, – сказал он, загребая руками воду.

– Нет! Ни в коем случае! – прозвучал наполненный тревогой голос Элис. – И не пытайся! Течение здесь слишком сильное даже летом. Джонатан, не надо! – крикнула девушка, когда Джонатан окинул реку оценивающим взглядом. Было слышно, что Элис близка к панике.

– Хорошо, не буду, – отозвался он, после чего перебрался поближе к берегу, вытащил из воды пригоршню зеленых водорослей и двинулся с ними в сторону Пташки, злодейски улыбаясь. Та завизжала и попыталась убежать, преодолевая напор текущей воды. Элис рассмеялась, и в одно мгновение ее страх был забыт.

Через какое-то время из-за излучины показалась небольшая деревянная лодка, в которой сидели двое: молодой человек на веслах и другой, постарше, восседающий на куче рыбацких сетей и ловушек для ловли угря.

– Вы их знаете? – спросил Джонатан, когда лодка подплыла ближе.

Элис с тревогой смотрела на рыбаков несколько мгновений, но потом расслабилась.

– Нет, раньше я никогда их не видела. А ты, Пташка?

Пташка отрицательно мотнула головой.

– Тогда нам следует разыграть из себя деревенщин, которым неведомы приличия, – объявил Джонатан и улыбнулся Пташке. – Послушай-ка, ты сумеешь с этим справиться? Сможешь изобразить деревенскую девчонку?

– Ага, сэр, – ответила Пташка с характерным выговором батгемптонских крестьян.

Элис поморщилась. Гребец бойко работал веслами, и вскоре лодка поравнялась с ними, после чего они бодро крикнули рыбакам свои «здрасте». Молодой человек смущенно улыбнулся Элис и помахал им рукой, но его старший товарищ фыркнул и помрачнел.

– У вас что, стыда нет, молодые разбойники? – проворчал он. – Это ж неприлично, так заголяться при людях.

– А мы и не заголяемся, сэр, – возразила Пташка. – А чё, вот мои панталоны, они ж достают ниже колен, сами-то гляньте! Али не видно?

Она плюхнулась на спину рядом с берегом и выставила из воды ноги, словно дразня ими людей в лодке. Джонатан зашелся от хохота. Смех у него был приятный, басистый, скачущий вверх и вниз, точно мячик, упавший на пол.

– Бесстыжая девка, – пробормотал старший из рыбаков и нарочито отвернулся. Он так и просидел спиной к ним все то время, пока лодка проплывала мимо.

Пташка еще хихикала, когда Элис обеими руками обняла ее за талию.

– Сами-то гляньте! Али не видно? – передразнила ее Элис. – Господи, где ты этому научилась?

Вопрос повис в воздухе; они обе подумали о первых семи годах жизни Пташки, которые прошли без Элис и о которых у нее не осталось никаких воспоминаний.

– Это было совершенно блестяще, Пташка, – объявил Джонатан, все еще смеясь. – Тебе удалось изобразить самую замечательную из всех бесстыжих девок, которых я когда-либо видел.

Теперь они все трое стояли по пояс в воде, и солнечные блики, отражающиеся от ее поверхности, плясали у них на лицах. От похвалы Джонатана Пташка просияла; ее сердце, казалось, готово было выскочить из груди. И тут взгляд Пташки упал вниз, и она обнаружила, что Джонатан с какой-то особой, страстной решимостью держит под водой руку Элис и пальцы их тесно сжаты – еще теснее, чем прижимаются друг к дружке растущие у берега камыши. Потом они обменялись долгим взглядом, и Пташка заметила, как часто стала подниматься и опадать грудь Элис. Смущенная и приятно пораженная, Пташка снова бросилась в воду, подняв огромный столб воды, брызги от которого накрыли Элис и Джонатана.

Когда в конце того дня Элис и Пташка, держась за руки, вернулись на ферму, Бриджит посмотрела на их влажные волосы, мокрые пятна на одежде, и ее глаза расширились от возмущения.

– Элис, ты же раньше никогда не купалась в реке! – выдохнула она.

Элис хихикнула:

– Сегодня был очень жаркий день, Бриджит. В следующий раз ты обязательно должна пойти с нами.

– Ты не заставишь меня мокнуть в речке. Это неразумно, мисс, совсем неразумно. И мне интересно, в каком дерьме вы вымазали свою одежду?

– Бриджит!

– Простите за крепкое слово, но другого не подберешь!