Незаметные истории, или Путешествие на блошиный рынок (Записки дилетантов)

Не нужно становиться Робин Гудом блошиного рынка, но в принципе справедливо объявлять тем, кто, судя по внешнему виду, не купается в деньгах, меньшую цену, чем более благополучным. И не стоит заблуждаться по поводу имеющейся при себе наличности у многих посетителей блошиного рынка: коллекционеры и профессиональные торговцы нередко приходят с толстыми кошельками.

Непрофессиональные посетители блошиных рынков, готовые выложить крупную сумму, приходят, как правило, позже. Чаще всего они принадлежат к числу тех, кому после недели работы не нужно рано вставать и кто видит в посещении блошиного рынка скорее развлечение, чем необходимость. И им не нужно спешить, потому что за те деньги, которые они готовы выложить, никто не скупит их сокровища раньше их.

Конечно, покупатели не должны заметить, что им назначаются различные цены, иначе из-за вашего чутья к тонким различиям кто-то тут же почувствует себя ведомым за нос. И тогда в опасности не только ваш нос![251]

* * *

Одна из странностей блошиного рынка, которая бросается в глаза неискушенному посетителю, – именно это сочетание панибратской, радостно-задиристой атмосферы и непритязательного облика торговцев и публики. Для читателя с опытом участия в диком туризме (или в геологической или археологической экспедиции) в позднем СССР можно было бы предложить сравнение с вечером у костра. Раздается смех, звучат песни под гитару. Блики костра пляшут по видавшей виды походной одежде, по огрубевшим рукам и лицам с обветренной и опаленной солнцем кожей.

Сознательно скромное облачение сбивает с толку по поводу уровня благополучия посетителей рынка. К толкучке может примыкать автостоянка, заполненная нестарыми и недешевыми машинами. Я встречал на рынке человека, одетого как бомж, – владельца огромного поместья в Южной Баварии. Торговцы копеечным барахлом часто стоят за прилавками, позади которых припаркованы дорогие трейлеры. Для большинства этих продавцов торг на блошином рынке – развлечение, а не тяжелая работа, возможность получить пару евро на карманные расходы или «приварок» к отпуску, а не основной источник существования.

* * *

Но бывают и прямо противоположные открытия, когда за внешним благополучием мерцают серьезные проблемы. Торговец серебром оказывается человеком, которого тяжелая болезнь в цветущем возрасте заставила распрощаться с прежней жизнью и осваивать заработки на толкучке. Продавец подержанной одежды элитных марок или дорогого антиквариата доверительно сообщает мне размеры своей более чем скромной пенсии. Мизерность выходных пособий по возрасту часто противоречит устойчивым клише о материальной защищенности граждан социального государства второй половины ХX века, поскольку сопоставима с прожиточным минимумом в Российской Федерации начала XXI столетия. Но для многих из моих знакомых с барахолок Мюнхена доход на блошином рынке – побочный заработок, дополнение к доходам супруга или супруги, к процентам с унаследованного капитала или к арендной плате за сданную недвижимость.

На блошином рынке свое социальное благополучие маскируют те, кто по тем или иным причинам не хочет выделяться в толпе и у прилавка. Но кому-то имитировать «демократичный» стиль в одежде и не приходится. Как-то я разговорился на блошином рынке с пожилой недавно овдовевшей турчанкой. Страдая от отечности ног, она сидела на складном стуле перед расстеленной на земле тряпкой, где лежало две пары обуви, за которые она просила по 3 евро. Одну пару я купил. Старушка была очень довольна: разжала кулак и показала мне заработанные в тот день 8 евро. Теперь она сможет сходить в один из самых дешевых сетевых магазинов и купить еды.

Одежда и обувь большинства пожилых старьевщиков-турок выглядят наиболее потрепанными. Похоже, они обновляют свой гардероб здесь же, причем из самых дешевых товаров. Если учесть, что при желании на рынке подержанной одежды можно за несколько евро купить старую, но добротную обувь ручной работы или вышедший из моды лет двадцать назад пиджак от «Босса», в некоторых случаях платье стариков на блошином рынке вопиет о бедности.