Незаурядная Маша Иванова

Поднявшись по лестнице и пройдя сквозь турникеты, они оказались на посадочной площадке. Подъехала (или подлетела?) пустая прозрачная кабинка. Дима пропустил Машу вперед и, повернувшись к шедшей сзади паре с двумя детьми, шепотом сказал: «Я больше всего на свете хочу оказаться с этой девушкой наедине». Глава семьи понимающе кивнул и остановился, благодушно решив, что они вполне могут подождать следующую воздушную гондолу.

– Знаешь, на что еще похоже? – Маша рассматривала конструкцию, которая на ста сорока метрах от земли вращала их временное покачивающееся пристанище.

– На что?

– На салфетку. Моя прабабушка такие крючком вязала и клала на стол под вазу или на телевизор для красоты.

– Согласен. – Дима тоже разглядывал металлические переплетения небывалой по высоте и весу конструкции.

– А сколько будем кататься?

– Почти двадцать минут. Как считаешь, это много или мало?

– Смотря для чего. Чтобы разглядеть город – вполне достаточно.

– А чтобы разглядеть друг друга? – Он подошел сзади и положил руки на перила, к которым прислонилась Маша, по обе стороны от нее, заключив девушку в теплый контур своего тела.

Его дыхание коснулось ее волос. По спине побежала горячая волна, захотелось закрыть глаза и ни о чем не думать.

– Я бы хотела, чтобы это длилось дольше, – ответила она.

«Синий час» уступил место сумеркам. В городе зажглись огни. Белые, желтые, оранжевые – словно диковинные самоцветы, они превратили царство стекла и бетона в драгоценную шкатулку. Вдруг что-то скрипнуло, заскрежетало, и мощная конструкция замерла. Кабинка продолжала раскачиваться на воздушных потоках, но по оси колеса больше не двигалась.

– Что случилось? – Маша с круглыми от страха глазами развернулась в Диминых руках. Тот лишь пожал плечами и, оторвав руки от перил, крепко обнял девушку.

– Все хорошо. Наверняка скоро включат, – шепнул он ей в висок. Маша кивнула. Она тоже обхватила парня руками, стараясь прижаться к нему еще сильнее. То ли от ноябрьского холода, то ли от страха неизвестности ее начинала колотить дрожь.

– Вообще-то, если бы я была одна, то было бы не страшно, а с тобой – страшно.

– Не понял? – Дима даже отстранился, чтобы заглянуть девушке в лицо.

– Понимаешь, я думаю, что рано умирают очень хорошие люди. Которые сделали что-то для человечества. А я вот ничего не сделала, так что буду жить долго. А вот ты-то наверняка отметился парочкой очень добрых дел.

– Ничего себе теория!

– Колись, сделал что-нибудь хорошее для окружающих?

– Ну, – протянул он после небольшой паузы. – То, что подвожу людей в Новый год бесплатно, считается?

– Это как?

– Просто. Сажусь за руль в новогоднюю ночь и везу всех, кто голосует на дороге, куда им надо. Вместо такси.

– Это зачем?

– Исключительно из своего эгоистичного удовольствия – люблю видеть лица людей, когда говорю им, что денег не надо. Ну и представлять лица таксистов, которых в праздник лишил дохода, тоже люблю. Так что не такой уж я хороший. Умирать рановато!

Кабинку снова изрядно тряхнуло. Маша шагнула поближе к Диме, и он снова ее обнял.

«Внимание! Из-за технических неполадок аттракцион остановлен на десять минут!» – послышалось из громкоговорителя.

– Ну вот, значит, будем кататься не двадцать, а тридцать минут, – тихо сказал парень.

– А я, мне кажется, уже насмотрелась на город, – хмыкнула Маша. – Замерзла и проголодалась.

Парень расстегнул куртку и заключил девушку в еще более тесные объятья. Маша уткнулась носом в его шею, обмотанную мягким серым шарфом, под которым была лишь тонкая водолазка горчичного цвета.

– Ты так замерзнешь! – запротестовала девушка.

– Не замерзну, ты мне в шею дышишь горячим воздухом. – Он не дал ей отстраниться. – Как согреешься, скажи. Я тебе шоколадку дам, раз проголодалась.

– Ты пришел на свидание во всеоружии!

– С тобой никогда не знаешь, что может случиться – со свадьбы возвращаешься с подвернутой ногой, от подружки – с новым цветом волос. Надо быть готовым ко всему!

Маша хихикнула и еще глубже вдохнула его запах: немного цитрусовый, немного терпкий, но однозначно приятный и… уютный. А потом передвинулась чуть правее, чтобы сквозь тонкую ткань водолазки услышать биение Диминого сердца. Кажется, оно билось так же часто, как ее…

Через несколько минут кабинка дернулась и мягко подалась вперед, плавно переходя в круговое движение.

– Вот и поехали. – Маша вылезла из теплого «домика». – Давай шоколадку!

Дима улыбнулся и, поискав во внутреннем кармане пуховика, протянул ей плитку молочного шоколада в желтой обертке.

– О, она была в куртке? И как я не учуяла? – Маша развернула шуршащий серебристый фантик и вгрызлась в сладкий бок лакомства. – М-м-м, как вкусно! А ты будешь?

Дима отрицательно помотал головой, при этом жадно следя за движением Машиных губ.

– Точно не хочешь? – Девушка протянула ему надкусанную плитку.

– Точно, – мягко отказался он и большим пальцем осторожно стер шоколад с краешка ее губ.