Неземное тело

— Старею, теряю хватку. Хочу признаться вам еще в одной слабости. Купил приспособление для убоя комаров и на ночь вставил в розетку. Когда я дома, мне хочется чувствовать себя комфортно.

В другой раз он подошел, когда она отправила Чуприянова за минералкой и листала журнал, рекламировавший всякие элегаронные штучки — плееры, DVD, видеомагнитофоны, магнитолы. Вероятно, Гракову показалось, что ей скучно, и он поспешил исправить ситуацию:

— Вы меня дискредитируете как хозяина. Выглядите так, будто умираете от тоски. — Он отобрал у нее журнал и засунул его куда-то под крышку журнального столика.

Лайма оглядела гостей. Олег Бабушкин не пришел. Наверное, обкурился своих жутких папиросок и лежит, позеленевший, на кровати, галлюцинируя…

Егор Остряков, которого супруга на время выпустила из поля зрения, сидел на маленьком диванчике, положив ногу на ногу, и придирчиво рассматривал обстановку. У него был взгляд опытного тусовщика — не то чтобы скучающий, но какой-то невнимательный. В этом доме, в этом обществе его, в сущности, ничто не интересовало по-настоящему. Но, во-первых, пойти сюда хотела Венера. А во-вторых, отказывать такому человеку, как Граков, не очень-то умно. Мало ли, как там дальше жизнь сложится…

В центре гостиной стоял стол с закусками, чистые тарелки и батарея бутылок с соками и водой. Бар находился отдельно и поражал своим богатством. В конце концов мужчины столпились возле него и принялись обсуждать марки, выдержку и условия хранения драгоценных сортов вина. До тех пор, пока не пришли Дюнины.

Лену Дюнину все здесь называли не иначе как Леночкой. Наряд «кавказской пленницы» она сменила на длинное платье с откровенным вырезом на спине и розой на поясе. Высокие каблуки добавили ей роста и изящества. Однако ничто не могло помочь этой женщине затмить собственного мужа.

Николай Дюнин выглядел экзотической птицей на заурядном птичьем дворе. Он был чрезвычайно высоким и ненормально худым, с большими голубыми глазами навыкате, крупным ртом и острым длинным носом, похожим на клюв, необходимый для ловли рыб и лягушек. «Оперение» его отличалось праздничной яркостью и дикостью сочетаний. При этом нельзя было сказать, что он безвкусно одет или выглядит как клоун. И все же песочный пиджак оказался самой сдержанной деталью его наряда.

— Лайма! — воскликнул Дюнин таким радостным тоном, будто они познакомились еще сто лет назад и вот наконец снова встретились — совершенно случайно.-Как же я рад вас видеть!

— Я тоже очень рада. Вы… Э-э-э… Художник?

— Да, в некотором роде, — согласился Дюнин.

— Когда заканчиваете дом?

— Уже закончил, — возвестил он. — Завтра мы с Леночкой все подчистим и — милости просим на новоселье. Мне просто не терпится представить работу на суд публики. Я применил совершенно новый подход к организации пространства. Обычно я покупаю старые дома и привожу их в порядок. Но этот коттедж был маленьким капризом Леночки…

«Да уж, — подумала Лайма. — Маленькие женские капризы зачастую ведут к большим финансовым проблемам».

Вечер проходил приятно. Лайма вовсю флиртовала с мужчинами, стараясь при этом не слишком разозлить женщин. Один секс-символ Егор Остряков реагировал на нее вяло, и Лайма теперь точно знала, почему.

Саша пришла самой последней и сразу принялась за шампанское. Вчерашняя ночная прогулка никак на ней не отразилась. Один раз она даже упомянула, как сладко спала прошлой ночью. Беседуя с ней обо всяких пустяках, Лайма тем не менее постоянно ломала голову — что означало это ночное купание и пакет, который певица унесла с собой? Спросить в лоб? Но тогда Саша узнает, что за ней следили. Что же все-таки она из воды доставала? Нет, в лоб спрашивать нельзя. Нужно наблюдать, собирать, факты и фактики, подмечать всякие нелепости, запоминать случайно оброненные слова.

Дождавшись подходящего момента, Граков повел гостей в библиотеку, где вдоль одной из стен на стеллажах стояли не книги, а разные диковинки, которые хозяин привез из своих путешествий по свету. Здесь были дротик с ядовитым жалом и веер из перьев пеликана, чаша, обнаруженная в древнем захоронении, духовая трубка, вырезанная из красного дерева, и пояс, вышитый женщинами племени с непроизносимым названием, а еще выгоревшая шляпа старого морехода, фляга, сделанная из незнакомого европейцам растения, и много чего еще.

— Просто глаза разбегаются! — прошептала Саша и потрогала пальчиком совершенно пиратский с виду пистолет.

— А это что за фотографии? — заинтересовалась Лайма, обнаружив на стене несколько рамок. — Это вы снимали во время своих поездок?

— Я называю их экспедициями, — улыбнулся Граков. Взял Лайму под руку и подвел поближе.

— Барр-эд-Дахра, — прочитала она. — Звучит волшебно.

— Это всего лишь полуостров. Он отделяет лагуну Манзала от Средиземного моря. В Египте невероятно красиво, я бывал там много раз.

— А это? — спросила Венера, положив ладошку Гракову на плечо.

Он не стал делать вид, что не заметил ее поползновений. Снял игривую ручку и дружески сжал в своих ладонях. Это был такой хороший, спокойный жест, что Лайма еще больше его зауважала.