Незнакомец в моей постели

Но стоило незваному ночному гостю переступить порог кабинета, как я ощутила холодный острый озноб, пробежавший по позвоночнику. Крик застыл где–то посреди горла, так и не найдя выхода, а потом я обмякла, повиснув на руках Алана, чувствуя, как мир затягивает в чёрную бесконечную воронку с бездной вместо земли под ногами.

17

Алан

Тихий, еле слышный вскрик заставил меня вернуться обратно в спальню, но прежде я бросил последний взгляд в окно на чистое свободное пространство и посеребрённую лунным светом ленту серой дороги, уходящую вдаль, к городу.

Он давно уже ушёл и, навряд ли бы стал возвращаться сегодня, но профессиональная привычка – контролировать ситуацию, брала своё.

Уитни сидела на кровати, растерянно и дезориентировано глядя по сторонам. Хрупкая фигура в центре огромной постели. Она была сбита с толку, раздавлена, ошарашена и пока не понимала смысла того, что послужило причиной её обморока.

Мне не сложно было держать её на своих руках: безвольную и бессознательную, пока он уходил из дома через входную дверь. Держать и не издавать ни звука.

Знал ли он, что я в доме? Наверное, нет. Иначе не заявился бы так спокойно посреди ночи. Хотя это было странно и непохоже на него – не проверить. Фрэнк всегда отличался повышенной бдительностью. Что же такого важного произошло, что он вмиг растерял её, да ещё так нелепо сдал себя нашим? Многому я научился у него и теперь видел каждую ошибку, каждый малейший промах, о которых он когда–то предупреждал меня.

Уитни отыскала меня взглядом и посмотрела на меня, словно на приведение.

– Это... – её голос дрожал.

– Был не сон, – закончил я за неё.

Проклятая дрожь в её нежном голосе раздражала меня, как до этого раздражала её наивная доверчивость, ведь она впустила меня в свою жизнь. Но разве не этого я добивался? Тогда откуда эта злость на Уитни, на её легковерие? Скорее тут что-то другое… Может, я злился на самого себя?

– Он ушёл, – добавил я, видя, что никакой реакции от Уитни не последовало.

Тонкая морщинка пролегла между её бровями, Уитни была необычайно тиха для человека, всего каких–то пятнадцать минут назад столкнувшегося с умершим для неё мужем. По сути с призраком.

Я мог ожидать от неё любой реакции. Она была способна вырваться и потребовать объяснений, я понимал, что эта женщина не робкого десятка и вполне знает себе цену, и, если бы последние события не подкосили её, черта с два бы она грохнулась в обморок.

Я также мог ожидать криков, истерик, слёз. Но ничего не было. Абсолютная пустота. Абсолютная слабость. Когда сил не остаётся ни на крики, ни на слёзы, ни на требования ответов.

Присев рядом с ней на кровать, я попытался взять её за руки, но она отдернула запястья. Затем переплела пальцы и будто бы ушла в себя на какое-то время.

– Кто ты? – её голос был тих, но необычайно твёрд.

– Друг, – просто ответил я, и это не было ложью.

Уитни, не поднимая головы, еле слышно усмехнулась. Этот неуместный звук, сорвавшийся с её губ, привлёк моё внимание к ним. Я не жалел о поцелуе, я сделал бы это ещё раз, не задумываясь. Меня и сейчас влекло к ней. Я запомнил мягкость и сладость её рта, её жар и нежность, её податливость и покорность... и страсть, пока ещё сдерживаемую, но готовую прорваться за оковы ненужной скорби и предрассудков.

Ведь для неё это было именно предрассудком – поцеловать другого мужчину, едва похоронив мужа. Может, во мне играл цинизм, а может, я просто знал, что Фрэнк объявится. Теперь это знала и она. Увы.

Мне хотелось уберечь её, спасти от боли, оттянуть этот момент, когда она узнала бы о предательстве, ведь она действительно узнала бы о нём рано или поздно. Но судьба распорядилась по–своему.

Ещё прошлой ночью я ждал его. Интуиция, шестое чувство, профессиональное чутьё – это можно назвать как угодно – обострилось до передела. И я ждал. Я знал, что это случится. Просто чувствовал.

Но он пришёл с опозданием на один день. И Уитни выбрала именно этот момент, чтобы помешать сделать то, зачем меня сюда отправили.

– Есть надежда, что завтра я проснусь, и всё будет как прежде? – тихий голос прервал мои мысли.

Наивно, по-детски, но, впрочем, тоже ожидаемо.

– Не хочу тебя огорчать, но нет.

Она моргнула и задумалась.

– Мне хочется кричать, – внезапно призналась Уитни, – но я не могу. Сама не знаю почему, – она тяжело вздохнула, а затем перевернулась, утыкаясь лицом в подушку. Её пальцы сгребли простынь, сжимая и скручивая её с необычайно силой для этого хрупкого тела.

Кулачки забили по кровати, Уитни дрожала. Не сдержавшись, я протянул руку и опустил ладонь ей на спину. Она тут же замерла, и я отнял руку. Её напряжённые плечи моментально расслабились.

Рано, – одёрнул я сам себя. – Слишком много контакта для одного дня.

Она была сплошным комком нервов и принимать мои прикосновения пока что не собиралась.

– Почему? – сдавленно спросила она.

Её красивый, мелодичный голос звучал приглушённо.

Что мне ей ответить? Потому что он нехороший человек? Потому что он обманывал тебя? Потому что он был не тем, за кого себя выдавал? Тогда чем я лучше его?