Ни богов, ни королей

— К слову, многие из них слышали, что вражескую армию ведёт колдун. — сказал один из Таммаренов. — Но деталей они не знают. Это и к лучшему, негоже воинам терять самообладание перед битвой, им нужно выспаться.

— Главное, чтобы они не потеряли его на поле боя. — заметил наёмник.

Обсудив основной план сражения, командиры разошлись по шатрам. Ночь была прохладной, и Таринору пришлось закутаться в спальник и плащ с головой, чтобы не просыпаться от холода. Наутро его разбудил взволнованный шёпот Маркуса.

— Таринор! — маг тряс его за плечо. — Проснись!

— Уже выступают? Нет? Разбудите, когда соберутся…

— Нет, посмотри, что творится снаружи! — голос его был более, чем взволнованным.

В сердцах кляня мага, наёмник поднялся на ноги и выглянул из шатра. И не поверил глазам. Сначала он решил, что на лагерь опустился утренний туман, но потом заметил, что туман этот будто соткан из крошечных крупинок… Снежинки! Из невесть откуда взявшихся туч на лагерь падал самый настоящий снег, и это в разгар лета. В лучах рассветного солнца необычное явление выглядело завораживающе.

— Это точно Вингевельд. — испуганно говорил маг. — Он знает, что мы здесь.

— Тем хуже для него. — хрипло проговорил Таринор, закрывая вход в шатёр. — Мёртвым не нужен сон, ему всё равно, когда начнётся битва. Если бы архимаг хотел, то давно напал бы на лагерь, но он дал нам пережить эту ночь. Как благородно с его стороны.

— Боюсь, мы недооцениваем его силу. Я давно заметил, что эта весна подозрительно холодна, а лето так и вовсе похоже на осень. В Академии климат зависит от того, архимаг какой стихии находится у власти. А Вингевельд, похоже, теперь настолько могущественен, что, случайно или намеренно, влияет на погоду во всей Энгате. И здесь, совсем рядом, это влияние наиболее сильно…

— Это повлияет на вашу магию? Или на Игната? — серьёзно спросил наёмник.

— Не думаю, но…

— Значит, нам нечего опасаться. Разбудите остальных, всё равно уже рассвет, будем готовиться.

Пока маг выполнял поручение, Таринор вынул из ножен меч. Лезвие острое, будто наточено вчера. Если бы он не знал Кальдора Моэна, то решил бы, что клинком совсем не пользовались. Но наёмник знал, что это не так, и состояние меча говорило лишь об отменном качестве стали. Он сделал несколько рубящих замахов и фехтовальных движений в воздухе, обезоружил воображаемого противника и снёс ему голову. Всё-таки прекрасный баланс у этого меча. Наконец-то ему найдётся достойное применение, и клятва Моэну будет исполнена. Раздался густой трубный глас. Пора.

Таринор со спутниками обрядились в бело-голубые накидки дома Таммаренов, чтобы в пылу битвы их случайно не покалечил кто-то из своих. Хотя наёмник и слышал, что порой покушения случаются на поле боя, где убийцу определить непросто, ему этого можно было не опасаться. Он ведь всего лишь безродный наёмник, которому нечего делить с сильными мира сего. То же можно отнести и к его соратникам.

Войско Таммаренов расположилось в полумиле от стен полуразрушенной крепости. Пепельный зуб выглядел так же, как и семь лет назад, и главная башня очертаниями всё так же напоминала зуб. Не заострённый, вроде медвежьего, что заставило бы назвать её «Пепельный клык», а широкий человеческий зуб с плоской верхушкой. Интересно, подумалось наёмнику, лорды Высокого дома из принципа не стали восстанавливать крепость после пожара или им просто было наплевать? Зная их приверженность традициям, можно было бы подумать, что первое. Да и вряд ли Таммарены всерьёз считали, что их кто-то атакует здесь: вокруг земли союзников, с которыми они поддерживали хорошие отношения многие века.

Как и было задумано, часть армии, включая лучников, расположилась на холме, а часть укрылась по обе стороны холма, чтобы потом окружить врага. Конницу сир Кельвин ещё до рассвета увёл по другую сторону крепости: им было велено укрыться в рощице и ждать, пока рог протрубит трижды, после чего ударить мертвецам в тыл. Таринор ждал на холме вместе с Тогмуром, Иггмуром и Драмом, а Маркус и Игнат верхом на конях стояли чуть позади, чтобы улучить момент и быстро проникнуть в крепость. Тиберию предлагали остаться с маркитантами, но он настоял на том, чтобы увидеть всё собственными глазами. Снег сменился мелким градом, мелкими крупинками падающим на озадаченные лица солдат, попадая в ноздри фыркающим коням. Тишина перед битвой всегда действовала Таринору на нервы. Чего же архимаг ждёт? Уж не рассчитывает ли он на то, что они будут осаждать крепость? Осада замка, чьи защитники не нуждаются в пище и воде — самая глупая мысль, которая может прийти в голову полководца. Неужели Вингевельд считает их такими болванами? Нет, наверняка он выжидает, готовится. Каждая чёртова минута теперь будет играть против них.

Вдруг ворота крепости медленно открылись и выпустили одного единственного всадника, который двинулся к холму, где стояло войско.

— Послание? — предположил один из сыновей лорда Эйевоса. — Возможно, они хотят сдаться.

— Судя по всаднику. — ответил Таринор, вглядываясь вдаль. — Это, скорее, угроза.