Ни при каких обстоятельствах

Командиров в комнате не было. Около топившейся печки на грубо сколоченном табурете сидел человек, красивый, именно, такой мужской красотой, как понимала её Наташа: крупный торс, большая голова, черты лица можно назвать благородными, безупречный рисунок бровей и пепельного цвета, жёсткие волосы.

Странные мысли приходят человеку перед смертью:

«Какой красавец приехал отдавать меня под трибунал, потрогать бы в мирные дни волосы, пропустить их между пальцев, прикоснуться губами к бровям, жаль, что он – палач».

Молчание и избе.

По опыту мирной жизни Наташа знала: женщина не должна терять уважение к себе, и тогда мужчина не посмеет причинить ей зло, если он, конечно, настоящий мужчина. Она не собиралась начинать разговор, лебезить или оправдываться, стояла вытянувшись, он сидел в рубашке, накинув на плечи чью-то шинель. Верхняя одежда сушились около огня. Видимо, пришлось толкать машину в непогоду. Показалось ей, что это форма не «нквдешника».

– Садитесь, – предложил человек Наташе другой табурет.

Она села напротив, ждала.

Мужчина разглядывал её. Уже вторую неделю его забавлял голос в телефонной трубке. Так ответить «Алл-лоу» могла оперная дива или прима в драматическом театре, привыкшая к всеобщему вниманию.

Наконец, он нарушил молчание.

– Вы командированы обкомом?

– Да.

– В партии?

– Вступила полтора месяца назад.

– Вас здесь что-то не устраивает?

– Командиры употребляют в разговоре матерные слова. Этого делать не следует, на батарее служат молоденькие девочки. Война закончиться, они станут жёнами и матерями. Чему смогут научить своих детей? Ни при каких обстоятельствах женщина не должна позволять так с собой разговаривать. Наташа продолжила настаивать на своём: если пропадать, так не унижаясь.

– Гм, возможно, вы правы, – услышала она от человека, который приехал распорядиться её судьбой.

Его звали Михаил, ещё недавно работал конструктором оружия. Во что выльется война, догадывался, а, чем может закончиться, боялся думать. Служил офицером, донос попал к нему в горячке дней, когда Ленинград уже находился в блокаде.

Отец его погиб на войне четырнадцатого года в должности генерал-лейтенанта. Светская красавца мама устроилась работать в Мариинский театр простым костюмером. До революции её папа, тоже военный, навещал там балерин.

Второй раз она вышла замуж за красного командира, сделала это ради того, чтобы мальчик получил новое отчество и фамилию вместо своей, звучащей опасно в государстве рабочих и крестьян. Второго отца тоже убили.

Во время голода и нищего существования Миша слышал от мамы:

«Да, очень трудно, но из нас двоих мужчина – ты, и должен держаться соответствующе».

Он старался. Закончил технический ВУЗ по специальности, связанной с разработкой оружия. Женился на балерине из маминого театра.

«Твой дед обожал закулисные приключения, но ему не приходило в голову доводить дело до свадьбы», – прокомментировала мать.

Балерина изменила ему с кавказцем, привезшим в Ленинград народный ансамбль, Михаил отпустил её без разговоров, потому что ещё раньше понял, что она глупа и плохо воспитана.

Случались романы, но обзаводиться семьёй в его планы не входило. От бесперспективности и пустоты существования начал выпивать. Упрёки матери не действовали, потому что, так делали многие настоящие мужчины.

Несколько глотков спирта из алюминиевой фляги и война, грохот, грязь, смерть отдалялись.

Теперь он смотрел на женщину из мирной жизни.

«Недавно на фронте, поэтому не понимает во что вляпалась? – спросил себя, – нет, в Ленинграде уже голод, она худая и измождённая, но глаза горят, а «ал-ллоу» в трубке звучит роскошно».

– У вас голос красивый.

– Я знаю, все это говорят.

Мужчина усмехнулся:

«Наверно, боится меня, но держится молодцом, не унижается, не просит, не предлагает ничего в обмен на лояльность».

Начал расспрашивать о семье.

Наташа честно рассказала про мать – домохозяйку, отца – квалифицированного рабочего, умершего перед войной, и про Сейфула. Полагала, что в «органах» досье на него имеется.

Выяснилось, что они с Михаилом жили на параллельных улицах, в школы ходили разные, встречались, наверное, в районной библиотеке, но друг друга не помнят. Обсудили известных учителей в обеих школах и директора дома пионеров, кумира ребят.

В начале лета оба катались на лодках в ЦПКО им. Кирова, с тех пор прошло менее четырёх месяцев…

Поговорили о Кировском театре, о спектаклях Пушкинского. Он вспомнил, что, когда был мальчишкой, в известном клубе их района видел Маяковского, игравшего на биллиарде, а она рассказала, как познакомилась с Утёсовым в саду Аничкова дворца. Потом поделилась впечатлением от «Братьев Карамазовых»: спектакля МХТ, идущего два вечера подряд. После первой части самым страшным ей казалось не дожить до следующего дня и не увидеть продолжения.

Посмеялись. Последние слова звучали наивно в деревенской избе под прицелом врагов, когда даже в следующей минуте нельзя быть уверенным.