Нянька. Меня воспитывал серийный убийца

На самом деле это было не так. И Авис ему об этом говорила. По закону Тони должен был выплачивать сорок долларов в неделю городской социальной службе защиты детей, а Авис получала деньги уже оттуда. Но Тони ни разу ничего не заплатил, и социальная служба, которая всегда бдительно следила за подобными типами, выдала ордер на арест. Для Тони этот случай стал лишним доказательством того, что мир к нему несправедлив.

Больше всего Тони страдал от отсутствия наркотиков – ведь почти три года он имел неограниченный доступ к любым препаратам. Он писал Авис безобразные письма, осыпал ее оскорблениями, называл тупой уродиной.

Она отвечала: «Ты давно убедил меня, что я не красавица. И я смирилась с этим давным-давно»[78]. Однажды Тони сказал подруге Сьюзен Перри и своей юной поклоннице Поле Хёрниг: «Никогда нельзя говорить женщинам комплименты, потому что они запоминают это навсегда»[79]

.

Кроме того, Тони в письмах к Авис подробно описывал, как она сама употребляла наркотики. Он надеялся, что тюремные цензоры это прочитают и Авис арестуют за ненадлежащий уход за детьми. На этом он не остановился. В приступе ярости он угрожал покромсать ее «на мелкие кусочки», не уточняя, за какое именно прегрешение. Авис все это надоело, и она ответила собственными угрозами – рассказала о том, как он сам употреблял наркотики и торговал ими: «Против тебя куча доказательств и куча свидетелей… Многие дадут на тебя показания… Если будешь и дальше преследовать меня, придется сделать то, от одной мысли о чем меня начинает мутить. Я слышала, что в федеральной тюрьме холодно. Прости, но больше ничего не остается»[80].

Тони целыми днями думал о своих запасах, спрятанных в лесу Труро и на свалке Провинстауна. И у него были основания тревожиться. Он никогда не умел держать язык за зубами и неоднократно похвалялся своим сомнительным дружкам о том, как много самых разных наркотиков спрятано в обоих местах. Они тоже приторговывали тем, чего не успевали употребить сами. Впрочем, у этой воровской компании был свой «кодекс чести», и они откладывали определенную долю своих «заработков», чтобы поддержать Тони, когда его выпустят из тюрьмы.

Во время дела Джея ван Уттера Тони сдружился с сержантом Джимми Мидсом. Оказавшись в тюрьме, он обратился к Мидсу с просьбой походатайствовать о досрочном освобождении. Мидс помог ему и даже лично поручился за Тони. Суд пошел ему навстречу, и 8 ноября, за четыре с половиной месяца до окончания срока заключения, Тони вышел на свободу, не заплатив даже никакого штрафа. Всем этим он был обязан Джимми Мидсу.

Выйдя из тюрьмы, Тони сразу же направился к Авис. Он потребовал, чтобы она со своим приятелем, Джоном Дерингером, отвезла его на автовокзал в Хайаннисе. Там он купил билет и отправился в Нью-Йорк к Кристине. Вместе с Кристиной они пустились в наркотический загул – Тони привез с собой целую сумку таблеток из старых запасов. Трудно сказать, были ли эти дни адом или раем, но после этого Кристина написала своей подруге из Провинстауна, Марте Энрике, что собирается выйти замуж за своего непостоянного любовника Рауля Матту, потому что тот наконец-то решился развестись.

Марта ничего не понимала. Тони уже всему городу рассказал, что они с Кристиной решили пожениться. Но Кристина написала, что Тони «ее страшно пугает». Как вспоминали друзья Кристины из Провинстауна и как показывали записи телефонных переговоров, в пятницу, 22 ноября, Кристина трижды звонила Раулю во Флориду и говорила, что Тони Коста собирается ее убить[81]. Возможно, это была всего лишь фигура речи: «Когда он узнал, что мы обручены, он меня чуть не убил!» Но, возможно, у этих слов был буквальный смысл: «Я опасаюсь за свою жизнь». Слова Кристины встревожили Рауля настолько, что он немедленно вылетел из Флориды, где работал, пока в Кейп-Коде был мертвый сезон, и направился в Нью-Йорк. Но Тони добрался туда первым. Он пришел к Кристине в субботу, 23 ноября. Она заявила ему, что выходит замуж за Рауля.

Мы не знаем, как воспринял эти известия Тони, но, учитывая, что о Кристине он писал так: «В ней есть все, что я ищу в женщине. Она – это я. Мы с ней одинаковы»[82], наверное, без восторга. Известно лишь, что они продолжили баловаться наркотиками, которые у Тони всегда были при себе. Но на этот раз вместо привычной для Кристины дозы 30 миллиграммов «нембутала» Тони дал ей втрое больше – 100 миллиграммов. Днем Тони вышел из квартиры и отправился к другу Кристины, художнику Примотиво Африка, чтобы раздобыть марихуаны. Примо спросил, где Кристина, Тони ответил: «Заболела», но в подробности вдаваться не стал. У художника он провел около часа, потом отправился на автовокзал и на автобусе вернулся в Кейп-Код. Из Хайанниса он позвонил Авис и попросил, чтобы они с Дерингером отвезли его в Провинстаун. Когда они его высаживали, Тони велел Авис, если ее спросят, отвечать, что он вернулся из Нью-Йорка на неделю раньше, чем на самом деле. Авис не стала спрашивать, зачем ему это нужно[83].