Ничего личного

К половине десятого в холле появился накрытый стол, составленный из десятка небольших столов, принесенных из номеров. На столе была расставлена и разложена одноразовая посуда: тарелки, стаканчики, вилки, ложки. Женщины торопливо доделывали бутерброды с мясом, рыбой, икрой. Крупные красные икринки то и дело соскальзывали с ножей и орошали грязный затоптанный пол. Мужчины со смехом открывали бутылки. Все, кроме шампанского.

Словом, процесс подходил к завершению. К этому времени прибыли все, кто был в списке. И действо сопровождалось приветственными криками, шутками, смехом, звяканьем бутылок и воплями магнитофона. Из двенадцатого номера люкс вышел, наконец, толстый, вальяжный Калачев в костюме «Адидас». Народ его проигнорировал, поскольку в фирме он не работал, но Калачев с начальственным выражением на лице занял место во главе стола. И ждал, когда процесс подойдет к концу.

Валерий Иванов тоже сидел как в гостях, с сумками не бегал, мебель не носил, бутылки не открывал. Его светлые глаза, похожие на льдинки, внимательно следили за сотрудниками. Словно управляющий мысленно калькулировал: кто какой вклад внес в наше общее дело

.

Леонидов с тоской смотрел на накрытый стол. И думал при этом: надо пить. Под такую закуску, да еще и первого января, не выпить нельзя. Тем более в отпуске. Если же он выпьет, то расслабится. После такой беготни, да с мороза, да на голодный желудок… А если он расслабится, ситуация может выйти из-под контроля. А если ситуация выйдет из-под контроля…

Словом, его раздирали противоречия. Ровно до той поры, пока Калачев не потянулся к стоящей поблизости бутылке шампанского. Все приняли это как сигнал и шумно стали рассаживаться. Разумеется, Алексей сел рядом с Серегой. Справа к его плечу прижалась румяная от волнения и суеты Саша.

— У всех налито? — торжественно спросил Калачев.

«И чего он тут распоряжается? — подумал Леонидов, наливая в стакан с водкой апельсиновый сок. Чтобы уж если, то не сразу. — И, главное, Иванов молчит. Отдает ему инициативу. Ну, с ним понятно. Человек осторожный. Раз Серебрякова не возражает, значит, так надо. Но почему молчит Паша Сергеев?» В голове шевельнулась мысль, показавшаяся значительной. Додумать ее Алексей не успел. Калачев завершил витиеватый тост, и все выпили по первой. Потом дружно потянулись к закускам.

Все так замерзли и проголодались, что за первой тут же последовала вторая. Саша с наслаждением потягивала шампанское. Алексей знал, что она безумно любит шампанское, но баловал жену редко. Но сегодня сам бог велел.

Он вздохнул и потянулся к бутылке водки. На этот раз апельсинового сока в стакане было гораздо меньше.

Дальше все закружилось, как в калейдоскопе. Спиртное до желудков дошло гораздо быстрее, чем закуска, и уже через полчаса в холле вовсю гремела музыка, а молодежь начала снимать с себя куртки и свитера. Алексей почувствовал, как перед глазами все поплыло. В голове осталась только одна мысль: «А хорошо! Хорошо-то как!» Все же остальные, тем более разумные, куда-то исчезли. То есть не куда-то. Растворились в спиртном.

Какое-то время он еще пытался следить за гостями. Но тридцать человек! В такой круговерти! Кое-что Алексей понял.

Например, он понял, что Паша Сергеев явно решил напиться. Нора кусала ярко накрашенный рот и несколько раз пыталась сказать ему что-то злое. Но коммерческий директор, судя по всему, уже вошел в штопор и отмахивался от нее, как от надоевшей мухи, без конца подливая водки себе в стакан. Но что уж кривить душою: на спиртное налегал не он один.

Илья Петрович Калачев долго пытался держаться в рамках приличия. Но выпитое спиртное его распирало, пока пробку не сорвало, и веселье не полезло наружу обильной пеной. Калачев не выдержал и пустился в пляс. Вошел в кружок молодежи и лихо завертелся волчком. Впрочем, Екатерина Леонидовна давно уже там резвилась, высоко вскидывая ноги в каблукастых сапогах. Дети, оставленные без родительского присмотра, носились со второго этажа на третий, где была мансарда. Ее щитовой балкон нависал над столом метрах в трех, там, наверху, слышалась веселая возня и детский смех.

Сережка тоже бесился на балконе вместе с другими детьми. С Павликом Казначеевым — сыном толстой бухгалтерши Юлии Николаевны. Кроме них, там кувыркались Леша Корсаков, Даша Калачева и Даник Глебов. Дети наслаждались свободой.

Все это Алексей уже воспринимал с трудом. После третьего коктейля ему стало совсем хорошо. Он крепко обнимал смеющуюся Сашу, пока не заметил, что это уже не Саша.

«Глупо, ну глупо быть сегодня трезвым», -уговаривал он свое второе «я», которое упорно сопротивлялось. Потом сообразил: а откуда оно вообще взялось? Что, начинается раздвоение личности? И Саши.