Нидерландская революция

Государство, лишенное руководства своей внешней политикой и своими вооруженными силами, не является независимым государством; между тем таково было положение Бельгии с конца XVI в.[1003]

Правда, во всех абсолютных монархиях народ вверяет государю свои судьбы и предоставляет ему решать вопросы войны и мира. Но при этом он убежден, что его король чувствует свое единение с народом, и, отождествляя себя с королем, с доверием подчиняется его власти. Но этого совершенно не было в католических Нидерландах. Здесь противоречие интересов, обычаев и взглядов между народом и иностранным государем, призванным по династическим соображениям управлять бургундским наследством, достигало крайних мыслимых пределов. По долгу национальных королей Испании Филипп II и его преемники вынуждены были пожертвовать в интересах Испании своими северными провинциями, навязав им зависимость, с которой провинции покорно примирились, после того как они безуспешно пытались избавиться от нее.

Впрочем, испанские государи удовольствовались тем, что лишили бельгийские провинции возможности вмешиваться в свою политику; они благоразумно остерегались вызывать в них новые волнения путем вмешательства в их внутреннее управление. Филипп II далек был от того, чтобы вернуться к плану, о котором он одно время думал, а именно, превратить Нидерланды в централизованное королевство. Наоборот, назначив им особых государей, он предоставил им к концу своего царствования такую степень независимости, которая только совместима была с общими интересами его монархии. При Альберте и Изабелле, как и после них, внутреннее управление было сосредоточено исключительно в руках местных людей. С первого взгляда могло даже показаться, что центральные учреждения остались в том виде, как они были созданы Карлом V. Но при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что путем постоянных изменений система управления все явственнее становилась на путь абсолютизма.

Из трех правительственных советов, как мы уже видели, государственный совет потерял всякую власть. Он был создан, чтобы приобщить страну в лице влиятельнейших представителей высшей знати к руководству общей правительственной политикой, но с того момента, как все внешнеполитические дела решались исключительно мадридским двором, он продолжал существовать лишь для формы. Он подвергся таким образом общей участи с Аррасским договором, так заботливо закрепившим в своих статьях его сохранение и расширение его полномочий: вместо того чтобы ликвидировать его, удовольствовались тем, что обрекли его на полнейшее бессилие.

Зато тайный совет, составленный из юристов и являвшийся простым орудием верховной власти, стал важнейшим звеном государственного аппарата. Председатель его был премьер-министром государя во внутренних делах; начиная С Ришардо до Пекия, от Пекия до Розе и от Розе до Говина председатели его всегда старались подчинить конституцию страны чисто монархическим принципам. Достаточно напомнить о поведении Ришардо на собрании генеральных штатов 1598 и 1600 гг., а также о поведении Розе на собрании 1632 г. По мнению юристов тайного совета, вся власть исходила от государства, представленного государем и воплощенного в нем. Государь должен был следить за тем, чтобы не умалить неограниченную власть, носителем и орудием которой он был. Он не должен был ни делить ее со своими подданными, ни мешать применению ее под видом уважения к обычным правам или привилегиям, которые являются не чем иным, как злоупотреблениями, несовместимыми с нормальной деятельностью «республики». Единству верховной власти должны соответствовать порядок и правильное функционирование государственных учреждений. Таким образом централизация развивалась параллельно с монархической системой, и тайный совет старался одинаково расширить и ту и другую. Уже в самом начале правления Альберта и Изабеллы он неустанно старался подчинить себе всю судебную власть.