Никита Хрущев

О том, что в знаменитом здании на Старой площади происходят какие-то важные и тайные приготовления, стало известно и людям, не посвященным в планы заговора. Так, Г. А. Арбатов свидетельствует: «Я тогда работал в аппарате ЦК КПСС и видел, как около его здания, у постов на входах, в коридорах в те дни и некоторое время после них вышагивали или стояли, стреляя во все стороны глазами, незнакомые молодые люди в штатском. Опытные работники аппарата были особенно осторожны, разговаривая в служебных помещениях; даже дома, если кто-то затевал с ними серьезный разговор по телефону, тут же переводили его на футбол или погоду; если же в комнате были все “свои”, делали красноречивый жест рукой в сторону потолка или телефона» [171] .

Утром 13 октября Хрущев принял на своей даче министра Франции Г. Палевского. Франция стояла перед президентскими выборами, и Хрущева занимал вопрос – выдвинет ли де Голль свою кандидатуру на следующий срок. Палевский, считавшийся близким другом де Голля, ответил уклончиво, но Хрущев перебил его, заявив, что «настоящий политический деятель всегда борется до конца за свою власть». Хрущев намеревался пригласить министра Франции к обеду, но в это время Никиту Сергеевича позвали к телефону. Звонил Брежнев и передавал, что в Москве собрались члены ЦК и хотят провести пленум с обсуждением предложений Хрущева по сельскому хозяйству. Присутствовавший при этом разговоре Первый секретарь ЦК компартии Украины П. Е. Шелест так вспоминает этот разговор:

«Страшно это было. Брежнев дрожал, заикался, у него посинели губы: “Никита Сергеевич, тут вот мы просим приехать… по вашим вопросам, по вашей записке”. А Хрущев ему что-то говорит, но мы не слышим что. Положил Брежнев трубку: “Никита Сергеевич сказал, что он… два дня, и вы уже там… вопросов решить не можете. Ну ладно, вы мне позже позвоните, тут Микоян, мы посоветуемся”. В этот же вечер Брежнев снова позвонил. Он (Хрущев – Ред. )сказал: “Хорошо, прилечу я”» [172] .

В телефонных переговорах принимал участие и Р. Малиновский. Однако сопротивление Хрущева оказалось сломленным только тогда, когда Брежнев сказал, что люди собрались и будут обсуждать намеченные вопросы и без участия Хрущева, если он не приедет.

По свидетельству находившегося в Пицунде Сергея Хрущева, Микоян уговаривал его отца не обострять конфликта и немедленно вылететь в Москву. Вполне вероятно, что, как пишет С. Руденко, Суслов и Брежнев уже позвонили к тому времени Микояну и велели ему как можно скорее доставить Хрущева в столицу [173] .

Вместе с Хрущевым в Москву вылетел и Микоян. В последний раз генерал Цыбин вел в Москву самолет с Хрущевым, с которым они налетали вместе не одну сотню тысяч километров. На аэродроме Хрущева встречал только Председатель КГБ В. Е. Семичастный. Для Хрущева и Микояна стало очевидным, что на пленуме ЦК речь будет идти отнюдь не о структуре управления сельским хозяйством.

На заседании Президиума ЦК КПСС присутствовало 22 человека. Кроме членов и кандидатов в члены Президиума, здесь находились министры СССР А. Громыко и Р. Малиновский, несколько секретарей обкомов. Председательствовал на заседании сам Хрущев. Обсуждение было бурным, резким, откровенным, временами очень грубым. Хрущев решительно отвергал почти все обвинения в свой адрес и сам выдвигал немало обвинений в адрес присутствующих членов Президиума. В его защиту выступил один Микоян, который заявлял, что деятельность Хрущева – это большой политический капитал партии, который она не вправе так легко растрачивать. Он также предложил компромисс: снять Хрущева с должности Первого секретаря ЦК, но оставить его Председателем Совета министров.

Но Микояна не поддержал никто из присутствующих. Было очевидно – в том числе и для Хрущева, – что пленум ЦК КПСС, который в июне 1957 года поддержал Хрущева и отверг решение Президиума, на этот раз окажется не на его стороне. Все же среди 330 членов и кандидатов в члены ЦК у Хрущева мог оказаться не один десяток сторонников, и обсуждение на пленуме могло быть также не очень гладким, и члены Президиума ЦК стремились этого избежать. Однако убедить Хрущева «добровольно» уйти в отставку не удалось, и заседание, начавшееся 13 октября, пришлось прервать поздно ночью для отдыха. Все разошлись по домам, условившись возобновить обсуждение утром 14 октября.

Члены Президиума не слишком доверяли друг другу, поэтому после отъезда Хрущева было решено, что к домашним телефонам никто подходить не будет: вдруг Хрущев позвонит кому-нибудь и склонит его на свою сторону.

Однако ночью Хрущев позвонил Микояну, который также не ложился спать. «Если они не хотят меня, то пусть так и будет, – сказал Хрущев. – Я не буду больше возражать».