Никита Хрущев

Реабилитации приводили к тысячам больших и мелких конфликтов, когда выходившие из лагерей люди старались добиться хотя бы морального (но часто и юридического) осуждения тех, кто был виновен в их аресте, тех, кто составлял клеветнические заявления, давал ложные показания, следователей по их делам и всех тех, кто так или иначе был причастен к активному проведению репрессий в сталинские времена. И таких были сотни тысяч, иногда среди ответственных работников. В ЦК КПСС и в Прокуратуру СССР поступали тысячи заявлений реабилитированных о виновности ответственных работников действовавшего в 1956–1957 годах аппарата. Некоторые подробно аргументированные заявления и документы стали достоянием самиздата и создали много открытых и невидимых конфликтов. Например, оказалось, что действующий министр высшего образования СССР В. Н. Столетов виновен в аресте и «ликвидации» большой группы видных ученых-селекционеров в Саратове (академик Н. М. Тулайков и др.), что член ЦК КПСС М. Б. Митин, директор института философии Ф. Б. Константинов и посол СССР в Китае П. Ф. Юдин (все академики) виновны в аресте и ликвидации многих известных ученых в 1936–1938 году, Т. Д. Лысенко связан с арестом ряда видных генетиков, включая академика Н. И. Вавилова, председатель Союза писателей СССР А. А. Фадеев лично виновен в аресте известных писателей и т. д. Эти примеры можно продолжать. Поначалу подробные заявления реабилитированных приходилось рассматривать, хотя этот процесс шел медленно, но никаких серьезных мер, сравнимых с теми, которые были приняты в 1953 году по отношению к сообщникам Берии, а в 1955 году по отношению к помощникам Абакумова после рассмотрения «Ленинградского дела», уже не принималось. Только иногда проводились незначительные перемещения (Митин был выведен из состава ЦК КПСС, но оставлен главным редактором журнала «Вопросы философии», В. Н. Столетова перевели с должности министра высшего образования СССР на должность министра высшего образования РСФСР и т. д.). А. А. Фадеев покончил жизнь самоубийством. Но в целом проблема ответственности за преступления, совершенные в период «культа личности», не могла быть решена без коренных изменений руководства. Сам Хрущев имел отношение к репрессиям, и не только в 1936–1938 годах, но и в другие периоды. То же относилось и к немалому числу людей из его окружения. В 1958 году неожиданно был смещен с должности Председатель КГБ И. А. Серов, считавшийся личным другом Хрущева и в период заговора Молотова, Маленкова и Кагановича в 1957 году оказавший ему большую поддержку. Серов во время войны занимал высокие посты в НКВД и в армии, а после нее руководил рядом операций на освобожденных территориях Восточной Европы и в Германии. После смещения его квартира и дача подверглись обыску. Было изъято много драгоценностей из различных коллекций в Германии и других странах, которые Серов незаконно присвоил во время войны. Но несмотря на это его не арестовали, а просто отстранили от должности, и он продолжал жить с семьей, получая, очевидно, военную пенсию генерала.

Влившиеся в нормальную жизнь общества миллионы людей, переживших лагеря и сталинский произвол, а также те, чьи отцы, братья или мужья были реабилитированы, стали главным катализатором изменения народных настроений. Люди хотели, чтобы не существовало ни одной возможности повторения репрессий и государство гарантировало их права. Активисты среди этой группы населения требовали более широкой гласности в разоблачении преступлений сталинского времени, публикации исторических документов, доступности архивов НКВД и МГБ и многих других радикальных реформ, на которые ни Хрущев, ни его ближайшее окружение не могли согласиться. Но уже достигнутый уровень политических изменений делал Хрущева весьма популярным не только в среде интеллигенции, но и среди рабочих и крестьян, для которых были важны и экономические факторы прогресса.