Никита Хрущев

В 35 лет Семичастный возглавил Отдел партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам, то есть стал главным кадровиком и рьяно взялся за дело. Он хотел не только утвердить себя в новой роли, но и серьезно перетряхнуть секретарский корпус. Однако просидел в этом кресле всего полгода.

Под его руководством в отделе подготовили записку «О подборе и расстановке кадров в партии и государстве». Речь шла о необходимости обновления и омоложения партийных кадров. Семичастный показал, что идет застой: кадры стареют, а резерва нет, потому что если первому секретарю обкома или райкома 50—55 лет, то второму секретарю, который теоретически должен прийти на смену, — 60. Записка получила широкое распространение в аппарате. Кого-то стали оформлять на пенсию, кто-то засобирался сам. При Хрущеве выдвинули большое количество молодежи. Это пугало и раздражало старшее поколение аппаратчиков, потому что разница в возрасте достигала 20 лет. Но и молодежь вела себя неумно, не скрывала своего торжества и далекоидущих планов.

Внутри ЦК возникло мощное недовольство действиями нового завотделом: записка Семичастного — «это удар по опытным кадрам, растеряем лучших секретарей».

М. А. Суслов был недоволен:

— Вы только пришли и уже разгоняете старые кадры?

Опытные аппаратчики быстро нашли возможность избавиться от Семичастного.

Второго секретаря ЦК Компартии Азербайджана Дмитрия Николаевича Яковлева убрал из Баку Семичастный, не предполагая, что очищает кресло для самого себя.

— Я вызвал к себе Яковлева, — вспоминал Семичастный, — и мне стало ясно, что он был случайной кандидатурой.

Молодой завотделом ЦК КПСС распекал Яковлева:

— Вы, представитель Москвы, кадры отдали, оргпартработу отдали, административные органы отдали. Вы посмотрите, сколько проходимцев, людей с очень нечистым прошлым выдвинуто на руководящие должности, как расцвели взяточничество и всякие нечестные дела. И национализм — в Баку, интернациональном городе.

Дмитрия Яковлева отозвали из Азербайджана и отправили на пенсию, хотя ему было всего 53 года. В Баку образовалась важная вакансия. А дальше началось нечто невероятное.

Семичастный отправился во главе партийной делегации в Венгрию, а из Баку поступило обращение ЦК Компартии Азербайджана. Новый первый секретарь просил Москву прислать им на помощь Семичастного. Невиданное дело! Вторых секретарей назначали из Москвы. Ни один первый секретарь национальной республики не смел просить себе кого-то на роль второго секретаря, чтобы в Москве не подумали: он подбирает удобного человека. И уж тем более не могла республика просить прислать в Баку заведующего ключевым отделом ЦК КПСС.

Самое поразительное состояло в том, что просьбу Вели Ахундова поспешно удовлетворили. Причем с Семичастным заранее даже не поговорили, хотя согласие назначаемого требовалось при оформлении решения Президиума или Секретариата ЦК. Когда Владимир Ефимович вернулся из командировки, Президиум ЦК уже утвердил его вторым секретарем ЦК КП Азербайджана. Неприятное понижение. Владимир Ефимович сильно переживал. 3 августа утром его на десять минут принял Хрущев, сказал несколько напутственных слов и пожелал успеха.

Почему Никита Сергеевич переменился к своему выдвиженцу? Семичастный оказался вовлеченным в сложную интригу вокруг секретаря ЦК А. И. Кириченко. Опытные аппаратчики, желая избавиться от молодого и перспективного человека, настроили Хрущева против Семичастного, нашептав, что новый завотделом ориентируется на Кириченко, которые вел кадровые и организационные дела. Это насторожило Хрущева. Заведующий ключевым отделом парторганов должен подчиняться только первому секретарю. А неопытный Семичастный имел неосторожность откликаться всякий раз, когда его вызывал Кириченко, и докладывал все, что того интересовало. Хрущев решил, что Семичастному рано еще руководить ключевым отделом ЦК партии, и отправил его в Баку набираться политического опыта.

«Владимир Ефимович запомнился аппарату ЦК самостоятельностью суждений, которую подчеркивал демонстративно, — вспоминал Михаил Азизович Назаров, много лет трудившийся в ЦК Компартии Азербайджана. — Скажем, после обсуждения какого-либо излишне дискуссионного вопроса, итог, как обычно, подводит Первый — В. Ю. Ахундов. После чего решение ставится на голосование и принимается простым большинством.

Семичастный не раз в таких случаях обращался к стенографисткам:

— Вопрос принят, но прошу записать мое, особое мнение по нему...

Второй секретарь формально являл собой почти равную по величине и значимости фигуру с Первым. Первый и Второй обычно имели одни и те же привилегии. Однако во всех вопросах мнение и голос Первого имели решающее значение. Значение Второго состояло в том, что он как бы представлял некий второй центр власти, ограничивающий в определенной мере всесилие Первого».

— Я завел такой порядок, — вспоминал Семичастный, — ни одно решение ЦК партии не выпускалось без моей визы. Даже если уже Ахундов подписал.