Никита Хрущев. Реформатор

Как только миновала новогодняя суета, отец вновь заколесил по стране. Опыт последних двух лет убедил его: стоит перестать будоражить обкомы, подталкивать заготовителей, подхлестывать московских чиновников, как все тут же опускают руки, урожай собирают, как бог на душу положит, а начальники всех рангов успокаивают центр отписками. Другими словами, энтропия нарастает неудержимо. Отец вряд ли задумывался об энтропии и вообще этого слова, скорее всего, не знал, но твердо усвоил: недосмотришь сам — все пойдет наперекосяк.

Продолжились и кадровые перемены. 20 января Аверкий Аристов, заместитель отца в Бюро ЦК по РСФСР, секретарь ЦК, проглядевший прошлогодние безобразия в Рязани, Туле и других подопечных ему регионах, лишился своих постов. По мнению отца, для работы в ЦК «Аристов оказался человеком слишком спокойным, вольным казаком. Скажет речь — и доволен. Он честный, хороший человек, но слабый работник». Аристова отправили послом в Польшу.

В Бюро ЦК по РСФСР на его место перевели Оренбургского секретаря Воронова, человека энергичного, знающего и требовательного. По итогам 1960 года его область оказалась в передовых.

24 января отец в Киеве. Проводит совещание сельхозактива, корит их за прошлогодние упущения. В ответ Подгорный, секретарь ЦК Украины, клянется, что положение исправит, в 1961 году Украина не подведет.

Затем отец осматривает киевское метро. Его первую линию открыли под самый Новый год. Все знают, отец неравнодушен к Киеву, но строительству киевского метро он противился более кого-либо иного: метро стоит дорого, на эти деньги можно построить тысячи квартир, а улицы города не особенно загружены. В конце концов украинцы уломали отца: город растет, пройдет еще десяток лет и наземный транспорт не справится. В подтверждение предоставили соответствующие расчеты. Теперь отец в окружении местных руководителей и толпы любопытных, — отец запрещал охране «расчищать объект» к его приезду, — перепрыгивая с поезда на поезд (в каждом составе один вагон резервировали только для высоких гостей), осматривал пока еще немногочисленные подземные станции. Увиденным отец остался доволен: станции просторные, светлые, без «излишеств».

Отец не понаслышке знал, во что обошлись стране в голодные тридцатые годы московские подземные дворцы. Тогда он по поручению Сталина вплотную занимался строительством первой очереди московского метро. Через него шли заказы на мрамор для отделки станций: для «Красных ворот» — кроваво-красный, с месторождения Шроша, для других — сероватый, добывавшийся в местечке Уфалей.[64]

Из сверхдефицитной бронзы отливали скульптуры для станции «Площадь революции». Сколько людей за эти деньги можно было бы переселить из бараков! Теперь, придя к власти, отец требовал и от архитекторов, и от строителей думать не о собственном бессмертии, а считать народные деньги. Станции киевского метро получились достойными и не особенно дорогими.

1 февраля он в Ростове инспектирует готовность Северокавказского региона к весеннему севу, не удовлетворившись отчетами, объезжает окрестные поля, чтобы все увидеть своими глазами. Если не все, то сколько получится. Такие «неожиданные» инспекции подтягивают и соседей, даже если в тот раз Хрущев к ним не нагрянул, но мог и нагрянуть. 2 февраля он осматривает новые сельскохозяйственные машины. В Ростове находится один из лучших в стране заводов по производству комбайнов.

4 февраля отец — в Тбилиси. Снова совещание, объезд хозяйств и посещение выставки техники, разработанной для обслуживания виноградников и чайных плантаций. Из Тбилиси отец поездом, чтобы побольше увидеть из окна вагона, переезжает в Воронеж. Там 11 февраля собирает совещание аграриев не только черноземных областей, но представителей Поволжья. Говорят о севе, о новых закупаемых у капиталистов животноводческих и птицеводческих комплексах, о кормовых единицах, сбалансированности кормов и их эффективности в пересчете на привес скота.

Степан Дмитриевич Хитров, недавно избранный секретарем Воронежского обкома, к приезду отца «подготовился особенно тщательно». Наверное, слишком «тщательно». На совещании отец зачитал письмо домохозяйки с рассказом о том, как город спешно прихорашивали к его приезду, в магазины завезли вдоволь молока, мяса, появилась дешевая колбаса. «Но слышишь разговоры, — пенял отец, — что после отъезда товарища Хрущева все пропадет и опять придется стоять в очередях, не зная, принесешь домой, что надо, или вернешься ни с чем».

Подобные письма отец получал регулярно и так же регулярно наедине и прилюдно «совестил» секретарей обкомов, отлично понимая тщетность своих увещеваний, потому что только изобилие покончит с тягой начальников к «потемкинским деревням».

А вот другое полученное в день отъезда из Тбилиси письмо его не на шутку разозлило и расстроило.