Никита. Побеждая страх

— Вы предлагаете мне сделать аборт? Я не буду ничего пить!

— Было бы лучше, если бы организм сам справился, но мы не можем ждать, пока все ткани отторгнуться и выйдут. Это просто чудо, что у вас до сих пор не началась инфекция.

Я киваю, лишь наполовину понимая, что она говорит, пребывая в полном замешательстве.

— Но почему так произошло?

— Скажу сразу, чтобы вы не начинали себя обвинять, в этом нет Вашей вины. С яйцеклеткой, или со сперматозоидом, или с ними обоими было что-то не так с самого начала зачатия. Это просто хромосомная аномалия.

— От этого я не чувствую себя менее виноватой, — всхлипываю, утирая слезы.

Стараюсь плакать как можно тише, ожидая услышать ее вздох разочарования, потому что ей нужно идти к другим пациентам, а не сидеть здесь со мной, утирая мне слезы.

— Я выпишу вам рецепт. Надеюсь, это поможет и в хирургическом вмешательстве необходимости не будет.

Она подходит и гладит меня по спине. Это успокаивает меня на краткий миг. Но я убираю ее руку, потому что считаю, что не заслуживаю утешения. В последнее время я плохо питалась, много нервничала и плакала. Я слишком усердно тренировалась. Конечно, все это не могло не отразиться на моем теле. Это полностью моя вина.

Выходя из здания, удивляюсь, как мне все еще удается стоять на ногах, когда мое сердце полностью разбито. Люди смотрят на меня и перешептываются, так как по моему лицу текут слезы, но у меня нет сил их стереть. Они усиливаются, когда на экране телефона вспыхивает имя Никиты. Дрожащими пальцами набираю текст, что сегодня я тоже останусь дома, я просто устала.

Знаю, завтра мне придется прийти на работу. И так уже странно, что я не прихожу второй день. Без сомнения, Никита будет задавать вопросы, но сейчас я не могу думать о том, что ответить ему.

Права была мама, когда говорила, что я не смогу выносить ребенка. Когда Никита все узнает, он либо разозлится и обвинит меня в том, что я не смогла сохранить нашего ребенка, либо обрадуется, что теперь он ничем передо мной не обязан. Это более существенный повод не быть со мной, чем невнятные отговорки про его прошлое.

Мужчины всегда так делают, используют отговорки, чтобы бросить меня. Сначала папа, теперь Никита.

39

НИКИТА

— Не знаю, босс! — Чили вздыхает в трубку. — Говорит, у нее все нормально. Но, честно говоря, выглядит она не очень радостно.

— Ладно. Скоро буду! — рычу в ответ и отключаюсь.

Всю дорогу от аэропорта до офиса я нервничаю. Юля два дня не отвечала на звонки и не появлялась на работе. Слава Богу, что сегодня она пришла!

Мои глаза находят ее в ту же секунду, как я открываю дверь.

— Юля!

Она замирает при звуке моего голоса, и когда поднимает на меня глаза, она не улыбается. От этого я напрягаюсь еще больше. Неужели она хочет отшить меня теперь, когда я принял решение стараться больше, меняться ради нее?

Пытаясь проглотить комок, образовавшийся в горле, подхожу к ней ближе. Под ее глазами пролегли тени, а во взгляде читается не гнев или раздражение, а страх и смирение.

Ком в горле растет все больше, а по затылку бежит знакомое, но давно не ощущаемое покалывание — предвестник трагедии.

— Юля! Игнорировать меня в течение двух дней недопустимо. Поговори со мной!

— Я не могу!

— Что случилось?

— Мешок был пуст, — она начинает всхлипывать.

— Я ничего не понимаю. Какой мешок?

— Ребенка нет! — ее крик ударяет меня в грудь, прожигая насквозь.

— У тебя был выкидыш?

— Я потеряла ребенка! — она мотает головой, как будто не может поверить в то, что сама говорит. — Они сказали, ребенка не было. Просто не было. Ты понимаешь, Никита? Но как это не было? Кого же я тогда любила?

— Детка! — протягиваю к ней руки, но боюсь дотронуться. Мне кажется, я сам сломаюсь в ту же секунду, как прикоснусь к ней. — Что… почему? Как это возможно?

— Хотя доктор и сказала, что моей вины нет, я ей не верю. Я съела что-то не то и много нервничала. Или это от недосыпания и физических перегрузок на тренировках. Что бы это ни было, виновата я, — ее рыдания слишком сильны, чтобы разобрать что-то еще.

— Юля! Доктор прав! Ты не виновата, малышка! — шепчу ей, притягивая к своей груди.

— Я хотела нашего ребенка! Я бы никогда намеренно...

— Я знаю, знаю, — ее горячие слезы пропитывают мою рубашку.

Поднимаю ее на руки и несу к своему внедорожнику. Не желаю выпускать ее из рук, но мне нужно поскорее добраться до дома. Аккуратно укладываю ее за заднее сиденье и несусь домой, нарушая не одно правило дорожного движения.

Накануне моего отъезда все было в порядке. Неужели это случилось, как только я уехал? Она два дня носила это в себе? Почему она ничего мне не сказала? Я бы приехал в тот же день!

— Зачем ты привез меня к себе? — она спрашивает, когда я укладываю ее на кровать и снимаю с нее одежду.

— Шшш. Залезай под одеяло, — говорю, быстро стягивая с себя шмотки и ложась рядом с ней. — Иди ко мне, — притягиваю ее к себе и глажу по плечам и спине. — Поспи, Юля! Тебе нужно немного отдохнуть.