Никита. Побеждая страх

— Когда я нашел ее, она лежала там одна в траве, вся в крови. Пуля попала прямо в живот, — он запинается на этом слове. — в нашего ребенка. Когда я привез ее в больницу, она сама чуть не умерла от потери крови, но мы справились. Спустя несколько дней Полина пошла на поправку. Мы были убиты горем от потери ребенка, но она была жива, и для меня это было самое главное. Все эти дни, что она боролась за жизнь, я искал тех, кто это сделал. Я знал, чьи это были люди. Только один человек торговал оружием на этой территории. Никто другой не посмел бы перейти ему дорогу. Без сомнения, это были его подчиненные... В один день, когда я пришел навестить Полину в больницу, все, что я нашел — пустая кровать. Мне сказали, ее перевели из интенсивной терапии в отделение реанимации, так как у нее внезапно начался острый сепсис. Она угасала прямо на глазах. Врачи ничего не могли сделать... — он откашливается перед тем, как продолжить. — Спустя два дня Полина умерла от септического шока. В результате разбирательств было установлено, что врачи не виноваты. Ты понимаешь, Юля? Они не виноваты в том, что занесли ей инфекцию! — от его внезапного удара кулаком в стену я подпрыгиваю. — Это просто стечение обстоятельств. У нее был ослабленный организм, и она относилась к группам повышенного риска, будучи беременной.

— О Боже! — я стремлюсь к нему, хочу дотянуться, но он делает шаг назад.

— Не надо. Не надо меня жалеть. Это еще не все. Теперь, когда этот ящик Пандоры открыт, ты должна узнать все до конца обо мне! — меня начинает трясти от того, каким безжизненным становится его тон, когда он продолжает. — Когда они умерли, часть меня, что способна любить, тоже умерла. И никто, бл**ть, никто не был в этом виноват. Просто одна случайная пуля, просто еще один случай в статистике смертей от сепсиса в больнице. Такое случается, вот, что мне ответили. Я просто слетел с катушек тогда, — он закрывает лицо ладонями и замолкает. Примерно через минуту слышу его приглушенный голос. — Я должен был найти виновных, должен был наказать кого-то за это... Я обратился за помощь к тому, кого всегда считал по другую сторону от себя, преступником, но кто твердил мне, что после того, что я сделал для него однажды, я всегда могу прийти к нему в самую трудную минуту. Я пришел к Максиму. Он помог мне найти их, тех двоих шестерок. И помог скрыть улики, когда я убил их голыми руками. Вот, кто я такой! Убийца! Вот почему я уволился. Я не смог больше работать в полиции после того, что сделал. Я несколько раз порывался во всем признаться, но Макс всегда останавливал меня. Меня и сейчас посещают мысли пойти и сдаться, но парни нуждаются во мне, и Максиму я многим обязан. Я не могу его подвести. Я всю жизнь пытался жить по правилам, удерживать парней от того, чтобы они не перешли эту грань. Но бесполезно отрицать то, кто я есть. Хладнокровный убийца. Об этом знает только Максим. Больше никто. Теперь ты все знаешь, — он опускает глаза в пол, и больше не смотрит на меня.

— Нет! Ты не такой, — снова делаю попытку подойти к нему. — Я никому не скажу, клянусь.

— Я знаю, Юля! Я знаю, — он опять отшатывается от моей руки. — Тебе не нужно быть со мной! — заявляет, разглядывая торшер на стене.

Боль в его глазах, дрожь в голосе, когда он рассказывал о потере своего ребенка и любимой...

Теперь я все поняла. Поняла, почему он такой!

Я заставила эти воспоминания вернуться. Он старательно избегал оказаться в такой ситуации снова. Он боялся повторения. Теперь из-за меня он проходит через эту потерю снова. Не похоже, что он когда-нибудь простит меня за это. Я понимаю, он никогда не захочет быть со мной после такого.

Я должна быть той, кто уйдет, потому что, если мне придется слушать, как он просит меня уйти, я не переживу этого. Снова поворачиваюсь к входной двери и открываю ее. На этот раз не на эмоциях. Лишь немного. Маленькую щелку, чтобы проскользнуть и исчезнуть.

— Я поеду домой.

— Я отвезу тебя.

— Не стоит. Я сама, — отвечаю, глядя в темноту подъезда. Не могу заставить себя посмотреть на него. Боюсь увидеть облегчение на его лице.

— Подожди. Я вызову тебе такси!

— Я сама могу вызвать себе такси.

41

НИКИТА

Смотрю в оцепенении, как за ней закрывается дверь, и опять с силой впечатываюсь кулаком в стену.

Почему? Почему я должен терять все, что люблю? Каждый раз! Чем я заслужил все это?

Хотел бы я сказать ей «останься», но жизнь не сводится к тому, чтобы делать то, что хочется. Я должен поступить правильно. Не представляю, как она сможет простить меня за то, что я не удержал свой член в штанах, потерял контроль, забыл о защите, и из-за этого ей пришлось пройти через самую большую трагедию, которая может случиться с женщиной.

И также я понимаю, что она не захочет быть с убийцей.