Никоарэ Подкова

- Нет, государь, и злосчастью бывает конец. Чума, наводнения, засуха - и то минуют. Придет последний час и боярам-злодеям. Разве что на небо улетят или в землю зароются, - а в этой жизни мы еще встретимся - так будет по-справедливости.

- Добрые слова говоришь, дед, хотелось бы верить им. А как найдем Иримию - тогда что?

Алекса Тотырнак вставил ногу в стремя и вскочил на коня, потом, улыбаясь, повернулся остроносым лицом к своему повелителю:

- А не застанем его здесь, государь, тогда отыщем потаенное место для отдыха твоей светлости. Пока исцелишься, расставим сети и заманим его письмом. Живут тут, пресветлый князь, люди обиженные тем самым Иримией на их землю он покушался. Коли и проведают они про нас, тайны никому не раскроют. Местные рэзеши сдерживают себя, терпят, стиснув зубы, и ждут подходящего часа, чтобы воздать лиходею по заслугам. Коли поможем им, так перестанут они бояться служителей Хромого.

- Ты прав, Алекса, - с трудом проговорил Подкова. - Замысел твой пригоден для человека, руки которого не в силах более держать меч.

Дед Петря вытягивал то один, то другой белый ус до самых ушей.

- Не беспокойся, совершим правосудие своими руками, государь. Если не сегодня и не завтра, так через три дня ты сам, твоя светлость, сможешь поднять меч правосудия.

- Добро. Пора спускаться, - сказал Никоарэ.

Когда достигли места, откуда показались среди рощ излучины Молдовы, сверкавшие в огненном сиянии заката, Алекса Лиса испустил протяжный крик, отозвавшийся в долине и долетевший от оврага к оврагу до самой Боуры. Затем они остановились и стали ждать.

Где-то вдали раздался ответный певучий крик, прозвучавший для путников песней радости.

- Ну, наконец-то, приятные вести, - сказал дед.

- Посмотрим, посмотрим, - сказал Тотырнак. - Подождите, пока слетаю туда. Я мигом!

Вернулся он действительно очень скоро.

- Смотрите, скачет, ухмыляясь, и облизывается, будто сладкого меду отведал, - пошутил, развеселившись, как дитя, старик Петря.

- Знать, нашел дьяка, - заметил Александру и впервые в тот день рассмеялся.

- Государи мои и братья, за мной! - приблизившись, крикнул Тотырнак. - Государь, - просительно обратился он к Никоарэ, - шлях нам надобно перескочить прыжком дикой лани, а там в долине Молдовы сделаем привал и будем держать совет. Важные вести принес нам дьяк.

Восемь правосудцев, забыв об усталости, голоде, жажде, бодро пустились в путь; они пронеслись сквозь золотистую паутину закатного света и очутились в прибрежных рощах Молдовы, словно вступили в сказочный мир.

3. ПРИВАЛ НА БЕРЕГУ МОЛДОВЫ

Поначалу свершилось чудо, которое вот уже много тысячелетий радует усталых путников. При помощи брусочка стали, не больше мизинца, и осколка черного кремня Карайман высек искорку из кусочка трута; а из той искорки, меньше макового зернышка, благодаря искусству, известному не всем смертным, разжег он в куче мелких веточек и сухого мха огонек, из которого вырвался затем золотистый язык огня, первого бога людей.

У этого костра, который завтра развеют ветры и вскоре забудут и сами путники, скитальцы провели вечер. Темными сводами поднимались вокруг старые ивы. Под эти своды отвели коней пастись. Дрожащие языки пламени порою освещали сидевших у костра, а потом таинственными волнами пробегала по ним тень. В тишине явственно слышно было, как журчит вода у брода через Молдову. А ближе, под кручей, река застыла неподвижной гладью омута, и в нем внезапно отразилась ущербная луна, поднявшаяся над вершиной Боуры.

Дьяк Раду заканчивал свой рассказ господарю Никоарэ о встрече на постоялом дворе Харамина с удивительным мужем, безбородым и востроносым, как Алекса Тотырнак. Сей служитель дэвиденского мазыла вез епископу в Роман проклятья против пыркэлаба Иримии.

- Быть может, друзей здесь найдем, - устало проговорил Никоарэ.

- А что, если мазылский служитель болтал вздор? - озабоченно заметил старый Гынж. - Я ведь знаю, есть у молдаван такая привычка: как выпьют, видят сны наяву и рассказывают небылицы.

- Может статься. Потому с дозволения его светлости мы с братом Алексой побываем нынче вечером в селе Дэвидены и порасспросим рэзешей.

- Добрые слова. Езжайте туда поскорее - одной заботой меньше будет. Не нравятся мне глаза его светлости. И рану его боязно открывать: нет у нас больше корпии. Этой же ночью, как только заснет деревня, нужно пристроить государя в какую-нибудь избу и привести ту старуху врачевательницу, о которой речь шла.

- Батяня Никоарэ, - шепнул Александру, - сделаем, как говорит дед.

- И впрямь хорошо сказал дед, - согласился Подкова, - так и сделаем.

- В село мы придем тайком, никто и знать не будет, - продолжал старик. - Поставим дозоры - оборони боже, не проведали бы, кто мы такие, откуда едем и куда путь держим. А до того часу, как двинемся в путь, ты бы прилег, государь. Мы тебе в телеге постель уладили на сене да на цветах. Отдохни. Потом поедем. Втайне подвезем тебя к той избе, которую облюбуем.

Никоарэ кивнул.

- Пусть будет так, как ты говоришь, - сказал он, и воспаленные глаза его вдруг закрылись.