Никогда не было, но вот опять. Попал 4

А между тем время шло, и мне была непонятна эта медлительность нашей государственной машины. Если мои предсказания некоторых событий, касающихся членов августейшей фамилии и наши технические новинки царя не заинтересовали, то нафига, спрашивается, меня из Барнаула дёрнули? Ладно, одного меня, так ещё целый «цыганский табор» пришлось в столицу везти.

А впрочем, какая-то польза есть. Вон, вполне здоровый Георгий Александрович успешно осваивает наш летательный аппарат и, похоже, вовсю пытается охмурить свою инструкторшу. А та вполне благожелательно относится к этим попыткам. Я попытался поговорить с самой Катюхой, но получил резкий и неожиданный отпор. Мне очень ядовито посоветовали не лезть не в своё дело и разбираться со своей старухой. Это она имела ввиду Сару-Серафиму.

Пришлось разговаривать с Феодорой Савватеевной. Но и здесь я получил от ворот поворот.

— А что ты хотел? — сухо сказала ведунья. — Ведь ты же сам её на этот путь направил. Девка силу свою почувствовала, вот и играет.

— Ага, играет! Того и гляди доиграется! — пробурчал я, осознавая, что в словах ведуньи есть изрядная доля истины.

— А вот этого не бойся. Ничего страшного с ней не произойдёт, даже если не устоит перед царевичем. Может быть, это будет и к лучшему. Или ты имеешь на примете для сельской девушки кандидатуру лучше, чем молодой и симпатичный Великий Князь? — последние два слова она выделила очень мощной интонацией, напомнив, что живём мы в сословном обществе. — Боюсь, что замуж ей выходить-то не за кого.

— Это почему же? — попытался оспорить я это странное заявление.

— А ты сам подумай!

А ведь Савватеевна пожалуй права. Даже если и кто найдётся, то вряд ли Катюха будет долго терпеть ограничения, которые накладывает замужество. По крайней мере, я никак не могу представить нашу «валькирию» замужней дамой обремененной детьми. Решив, что в данном случае от меня ничего не зависит, сказал:

— Ну если так, то вы тогда хотя бы подлечите Его Высочество, а то у него с лёгкими что — то.

— Уже! — усмехнулась ведунья.

— Что уже? — затупил я.

— Уже подлечили. Екатерина ему диагноз поставила и ко мне привела. Я ему, как ты выражаешься, ауру подправила. Теперь понаблюдаем, если надо будет то «ларец» к нему применим.

— Вы такие умнички! — восхитился я. — Вот бы ещё папашу его подлечить!

— Пока не приглашали. Если пригласят, то и его полечим, — заверила ведунья.

Ну что же…! Даже если у меня ничего не выгорит с госзаказом на производство моторов и радиотелеграфа, то одно то, что Георгий Александрович туберкулёзом не заболеет и не умрёт в двадцать восемь лет, уже результат. На мой взгляд, он гораздо лучше подходит на роль императора всероссийского, чем охотник на кошек и ворон цесаревич Николай. Если их папашу подлечить не удастся, то придётся подумать, как Георгия на престол посадить. Ладно, это пока не горит.

Где-то через неделю после встречи с Хруновым в магазине герра Шуля, Прудников сообщил мне, что тот ищет со мной встречи. Вторая волна моей славы изобретателя радиотелеграфа в газетах подействовала? Похоже, созрел хлопец. Встречу я назначил в одном из ресторанов, куда пришёл заранее вместе с Архипкой и Петькой Кожиным, которые расположились за соседним столиком. Фрол Никитич появился в оговоренное время и тоже не один. К немалому моему удивлению, его сопровождал Прохор Шаркунов с тремя быками. Хрунов подсел ко мне, а Щелкан с командой приземлились неподалёку.

— Вы сегодня охраной, господин Хрунов! — после необходимых приветствий констатировал я увиденное.

Хрунов досадливо глянул в сторону Щелкана и вяло махнул рукой, давая понять сугубую незначительность данного факта. Расспрашивать его я не счёл нужным, и подозвав официанта, спросил у Хрунова:

— Что будете пить господин Хрунов. Коньяк или водку, а может вина заказать? Говорят тут есть хорошее грузинское вино.

— Грузинское? — удивился золотопромышленник. — Нет, вина не надо.

— Ну тогда коньячку. Любезный! — обратился я к официанту. — Подай нам бутылку коньяка и закуски, на твоё усмотрение. Угодишь, чаевыми не обижу.

Официант унёсся выполнять заказ, а я спокойно стал рассматривать, сидящего напротив. Тот видимо сам до конца не понимал, что он конкретно от меня хотел добиться и поэтому был не совсем в «своей тарелке». Он несколько исподлобья смотрел на меня и похоже не знал с чего начать.

— Что, Фрол Никитич, деньги вас уже не радуют? — неожиданно задал я нелепый вопрос.

Тот с изумлением на меня уставился и, наконец, произнёс:

— С чего вы это решили?

— Я не решил! Я всего лишь предположил! — и постарался обаятельно ему улыбнуться.

Хрунов хотел было что-то сказать, но тут появился официант и поставил на стол коньячные рюмки и не распечатанную бутылку коньяка. Он вопросительно на меня глянул и, кивнув ему я сказал:

— Обслужи нас! Любезный.

Тот ловко открыл бутылку и наполнил наши рюмки примерно на треть. Следом с подносом подошёл другой халдей и расставил закуски.

— Благодарю, любезный! — сказал я первому официанту и добавил. — Дальше мы сами.

— Ну за знакомство! — поднял рюмку я.