Я был не готов к такому вопросу. Книгу прочесть я так и не удосужился. А что внимательно просмотрел, так это я Прудникову соврал. Картинки только посмотрел.
— А он её не читал! — с весёлым смехом заявил Прудников, с интересом наблюдавший за моим общением с издателем.
— Это правда? — спросил Сойкин.
— Иван Николаевич так шутит, — сказал я. — Но моё суждение о книге это суждение дилетанта, у меня есть кое — что получше.
С этими словами я достал несколько газетных статеек за авторством Иванцова и выложил их на стол. Сойкин взял одну и быстро прочёл. Потом просмотрел остальные и подняв на меня взгляд сказал:
— Я прочту книгу и потом дам ответ. И кстати, как с цензурой?
Я пожал плечами и произнёс:
— У нас в провинции цензуры как таковой нет, но те, кому положено блюсти это направление никаких претензий к автору и книге не имеют. А вот их жёны от книги в полном восторге. Поэтому я вам бы посоветовал не самому читать эту книгу, а дать её прочесть кому либо из женщин. Вот возьмите ещё один экземпляр.
Я достал ещё одну книжку и положил на стол. Сойкин усмехнулся и проговорил:
— Ну что же, господин Щербаков, вы меня убедили.
Он протянул руку и подергал за шнур, свисающий с потолка справа от стола. Буквально через полминуты в кабинет заскочил рыжеватый подросток и почтительно замер, ожидая распоряжений.
— Григорий, пригласи ко мне Варвару Ильинишну.
Подросток кивнул и выскочил за дверь. Не прошло и двух минут как дверь снова отворилась и в кабинет вошла сухопарая дама в черном платье и очках.
Она неторопливо прошла к столу и вопросительно уставилась на Сойкина, совершенно проигнорировав нас с Прудниковым.
— Варвара Ильинишна, это господин Щербаков, — указал Сойкин на меня.
Я встал и обозначил поклон. Женщина взглянула на меня из под очков и что-то невнятно пробормотала.
— А с Иваном Николаевичем вы знакомы, — продолжал Сойкин.
Прудников чуть привстал и приветливо помахал рукой. Дама же коротко взглянула на него, фыркнула и отвернулась. Что характерно, своим демаршем Прудникова она нисколько не задела. Тот, похоже, откровенно забавлялся ситуацией.
— Варвара Ильинишна, прочтите, пожалуйста, эту книгу.
Сойкин подал даме книгу. Та, не задавая вопросов, кивнула и, взяв книгу, удалилась. Я посмотрел ей вслед, и мысленно выругался. Этой мымре книжка про «гадкого утёнка» вряд ли понравится и придется мне подыскивать для госпожи Лиховицкой другого издателя. Петр Петрович проследил за моим взглядом и насмешливо проговорил:
— У Варвары Ильинишны отменный литературный вкус и если книга вашей протеже покажется ей интересной, то мы издадим её.
Я уныло покивал и собрался было с издателем Сойкиным попрощаться, но тот вдруг спросил, показывая газету с нашими фотографиями и статьёй об отважных аэронавтах:
— Скажите, господин Щербаков, как вы додумались до этих своих паралётов?
Я сначала хотел просто отшутиться, мол наблюдал за птицами, но подумав, что тот спрашивает не из простого любопытства, а скорее всего хочет тоже заработать немного на модной теме решил ответить.
— Так я, Пётр Петрович, далеко не первый, кто пытается построить летательный аппарат. Ещё великий Леонардо да Винчи разрабатывал эту тему. И я уверен, что и до него были люди, пытавшаяся летать. А в наше время я знаю только двоих. Это Лилиенталь в Германии и Можайский у нас, но если покопаться в старых газетах, найдётся еще немало таких чудаков.
Дальше я рассказал об устройстве самолёта Можайского. Посетовал, что не нашлось никого, кто бы профинансировал работы контр-адмирала. Выразил уверенность, что тот бы обязательно осознал и исправил свои ошибки, если бы продолжил работу над воздушным судном. Потом свернул из бумаги самолётик и дал поиграться Сойкину. Под конец пригласил того к нам на аэродром и даже пообещал самолично прокатить того на паралёте. Ну и, разумеется, познакомить с бесстрашной барышней Екатериной Балашёвой, что учит летать самого Георгия Александровича Романова. Пётр Петрович на приглашение откликнулся с энтузиазмом и обещал обязательно быть на аэродроме в назначенное время. На этом мы с господином Сойкиным расстались.
А у меня появилась небольшая надежда, что книга нашей писательницы будет напечатана в столице. В крайнем случае, сделаю Сойкину предложение, от которого он не сможет отказаться. Пообещаю оплатить печатание книги в количестве пятьсот или даже тысячи экземпляров и отдам ему же на реализацию. И что-то мне подсказывает, что в накладе не останусь.
На следующий день, когда я уже собрался выходить из номера, в дверь постучали. Открыв дверь, увидел мальчишку, который в гостинице был на побегушках.
— Господин Щербаков?- спросил он и, получив подтверждение, сказал, что меня ждут в вестибюле какие-то господа. Я кивнул и одарил паренька гривенником. Когда тот довольный хотел было убежать, я притормозил его:
— Как выглядят господа, что меня поджидают?