Никогда не было, но вот опять. Попал 4

— Не буду спорить. Но я знаю конечный результат всех этих телодвижений призванных утвердить дворянство в качестве главной опоры самодержавию. В том мире кончилось всё это для дворян довольно плохо. И здесь, судя по реакции нашей интеллигенции на оправдание несомненной террористки Засулич, кстати дворянки, всё идёт к тому же.

— Мне кажется, что вы господин Забродин, слишком много внимания уделяете этому незначительному эпизоду, — сказал Мещеряков.

— Нет господа, я специально заострил внимание на деле Засулич. В том мире это событие в некотором смысле оказалось знаковым и то, что оно и здесь произошло, наводит на определённые мысли.

— Вы сказали мысли. Так поделитесь с нами плодами ваших измышлений, — саркастично сказал Мещеряков.

— Отчего не поделиться, конечно же поделюсь. Так вот если и здесь произошёл этот эпизод, то это означает, что ваш мир идёт по тому же пути, что и мир моего alter ego. И у вас впереди менее тридцати лет. Если ничего не изменится, то вас, господа, начнут вешать на телеграфных столбах.

Все четверо изумлённо на меня уставились. Наконец Мещеряков, прокашлявшись, произнёс:

— Извольте объясниться господин Забродин!

— В том мире в 1917 году в России произошла революция. Вернее даже две. Февральская, когда генералы заставили царя отречься от престола, а буржуазия создала Временное правительство и Октябрьская, когда партия большевиков в союзе с левыми эсерами и анархистами свергла уже временное правительство. А потом два года шла гражданская война. В результате дворяне и высшая аристократия были частью уничтожены, частью отправились в эмиграцию, а частью перешли на сторону новой власти. Вот так господа!

— Этого не может быть! — твёрдо сказал Мещеряков.

— Не может быть говорите? Убийство цасаревича Алексея, императора Петра Третьего, императора Павла Первого, бунт 1825 года — про это вы уже забыли? Разве в этом мире не было французской революции и головы дворян не летели в корзины на парижских площадях? — ухмыльнулся я. — А кстати, кто у вас директор Департамента? Случайно не Петр Николаевич Дурново?

— Пётр Николаевич и совершенно не случайно. Но к чему вы это о нём вспомнили.

— Дело в том, что в том мире я читал одну книжку, «Большая Игра» называется. Вот в ней говорится, что Пётр Николаевич Дурново в 1914 году подал царю Николаю Второму записку, где с удивительной точностью предсказал будущие события и ту катастрофу, что случится с Российской империей буквально через три года. К сожалению его не услышали.

— Вы это серьёзно? — удивился Мещеряков.

— Серьёзнее некуда.

— По вашему получается, что всё предопределено и катастрофа неизбежна? — вмешался Граббе.

— Я так не думаю, но если в 1904 году в этом мире случится русско-японская война и Россия в ней проиграет, как это было в том мире, то катастрофа очень вероятна.

— Но этого не может быть! — воскликнул Артемий. — Япония победит Россию! Это же совершенно невозможно!

— Вот и в том мире думали, что мы японцев шапками закидаем. Но — увы! Не получилось! Видимо шапок не хватило! А может железная дорога до Владивостока была с маленькой пропускной способностью? Может уровень развития техники у нас будет ниже? Причины поражения они разные и их много.

— Вам не кажется, господин Забродин, что ваша ирония по поводу тех событий не совсем уместна, — строго сказал Мещеряков. — Пусть и в другом мире Россия по вашим словам потерпела поражение, а вы по этому поводу ёрничаете.

— Я не ёрничаю, я злюсь. И потом, я в этом мире меньше двух лет, но же начал делать кое-что, чтобы здесь такого унизительного поражения не случилось, — самонадеянно заявил я.

Мещеряков, Граббе и Гурьев уже в который раз за время встречи удивлённо уставились на меня. Молчащий и старающийся не отсвечивать, урядник Евтюхов ухмыльнулся в роскошные усы и одобрительно мне кивнул. Наконец Мещеряков язвительно заметил:

— А позвольте узнать, юноша, что же такого вы делаете для победы в будущей войне? Если конечно это не секрет.

— Конечно же это секрет, но я вам верю, тем более, что на данном этапе секрет этот не очень большой.

— И всё же…! — настаивал Мещеряков.

— В том мире Его Величеству Александру Третьему приписывают высказывание, которое в этом мире он возможно ещё не произнёс: «У России есть только два союзника — её армия и флот». Так вот, я начал работу над появлением у России третьего союзника — авиации.

Глава 10

Уже в который раз присутствующие смотрели на меня как на говорящую обезьянку, с удивлением и сомнением. Даже невозмутимый Евтюхов, после этих слов с видимым интересом на меня глянул. Интересно, что на сей раз, ввергло их в подобие кратковременного ступора. Слова про некую «авиацию» или то, что я процитировал царский афоризм? Всё-таки, видимо, второё. Что и подтвердил Мещеряков, строго меня спросивший:

— Отчего вы решили, что это высказывание принадлежит Его Величеству.