Никогда не отпущу тебя

В доме не было никаких электрических проводов — печь и холодильник работали на пропане, а генератор, рассчитанный на малогабаритные помещения, вырабатывал достаточно энергии для бесперебойной работы микроволновки, нескольких лампочек и пары розеток. Это место не было каким-то изысканным, но Квинт с Клинтоном поддерживали его в хорошем состоянии. Ему стало интересно, что думает о доме Гризельда, и первый раз после того, как она застегнула на нем ремень безопасности, он повернулся и посмотрел на нее.

Она разглядывала дом сквозь лобовое стекло грузовика.

— Он похож на кукольный домик… или заколдованную избушку. Я уж решила, что он сделан из конфет.

Он не мог сдержать улыбку, потому как Гризельда, разумеется, представила старый охотничий дом в романтическом духе и превратила его в нечто очаровательное и причудливое, вроде заколдованного кукольного домика.

Взглянув сквозь лобовое стекло, он увидел дом ее глазами: маленький и очаровательный, как будто из волшебной сказки.

— Возможно, — сказал он.

— Он мне нравится, — тихо произнесла она.

Девушка расстегнула ремень безопасности, но не двинулась с места.

После того, как она наклонилась к нему, чтобы застегнуть ремень, и он предупредил ее, что еще чуть-чуть, и он набросится на нее с поцелуями, она держалась от него на расстоянии. То, как она, словно ошпаренная, кинулась на свое место, могло говорить лишь об одном: он оказался прав насчет того, что она не желает ввязываться с ним в какие-либо отношения, и на счет того, что совсем отпугнет ее, если не будет и дальше проявлять терпение и самоконтроль.

И все же, у него оставалась последняя ниточка надежды. Утром она поцеловала его в шею, разве нет? Да. А в магазине обняла и прижалась к нему всем телом. Ее к нему влекло — в этом он был уверен. Но также она сказала ему, что совсем сбита с толку. И он не хотел еще больше все усложнять. Он хотел, чтобы ей было с ним комфортно.

«Время и терпение», — напомнил он себе и наклонился, чтобы тоже расстегнуть ремень безопасности.

— Что ж, думаю, нам надо…

— Да. Я возьму пакеты и продукты. Почему бы тебе просто не пойти и немного отдохнуть?

— Я могу помочь…

— Нет. Я настаиваю. Иди отдохни. Поспи. Через час я разбужу тебя, чтобы поесть хот-догов, — сказала она, подарив ему легкую улыбку.

— Ты уверена? Мне немного не по себе от того, что тебе придется заниматься всем одной.

— Я выгляжу так, будто имею что-то против? — поддразнила она.

«Ты выглядишь прекрасно. Ты выглядишь потрясающе. Ты выглядишь как девушка моей мечты».

— Не, — сказал он. — Ты выглядишь такой же решительной, как та маленькая девочка, которая каким-то образом перебралась через Шенандоа.

Она вздрогнула, судорожно глотнув воздух. Ее глаза в ужасе распахнулись, а губы приоткрылись от прерывистого дыхания.

— Холден…

Он немедленно понял свою ошибку. Они еще не говорили о ее побеге, и когда он так бесцеремонно упомянул об этом, то увидел всю беспредельность испытываемой ею вины, исказившей ее лицо.

— Я не имел в виду ничего плохого, Гри. Просто в последний раз я запомнил тебя именно такой.

У нее дрогнули губы.

— Я должна была… Я должна была остаться. Я должна была вернуться назад, — сказала она, и на ее глаза навернулись слезы. — Мне очень жаль. Холден, мне чертовски жаль. Мне не следовало убегать.

— Н-нет, — сказал он, протянув руки к ее плечам, и легким рывком развернул ее к себе лицом. — И н-не смей мне больше этого говорить. Никогда. Тебе удалось удрать. Да ты хоть представляешь, как я рад, что ты сбежала? Я каждый день до конца своей жизни буду благодарить Бога за то, что ты сбежала, выжила и снова меня нашла.

Слезы текли у нее по лицу и, сжимая пальцами ее плечи, он почувствовал, как в едином порыве с ней у него самого защипало в глазах.

— Я сказал тебе бежать, и ты убежала. Ты убежала, Гри, и я р-рад. Я счастлив, что ты это сделала. Мне н-н-не ж-ж-жаль, и мне н-н-не…

— Дыши, — сказала она, склонив голову набок и прислонившись щекой к тыльной стороне его ладони. Она закрыла глаза, вздохнув, наконец, полной грудью.

Холден смотрел на нее, наслаждаясь прикосновением ее нежной щеки к его коже. Потребовалась вся его сила, чтобы не скользнуть руками вниз и не притянуть ее к своей груди. Но он этого не сделал. Он будет ее ждать. Он готов ждать вечно, если это необходимо для того, чтобы она просила его прикосновений, жаждала их.

Наконец, Гризельда открыла глаза и, сделав глубокий вдох, улыбнулась ему. Она смотрела на него так, будто здесь только что произошло что-то волшебное, ее плечи немного подрагивали от легкого и счастливого смеха, и Холден мог бы поклясться, что отныне и до конца своих дней, в его жизни не будет ничего более прекрасного, чем улыбка Гризельды в этот миг.

— Спасибо, — прошептала она, слезы по-прежнему текли у нее по лицу. — Большое спасибо, Холден. Спасибо.

— За что?

— За то, что простил меня.

Он покачал головой.

— Мне не за что тебя прощать.

— Нет, — прошептала она, слегка повернув голову, чтобы прижаться губами к тыльной стороне его ладони.

— Гриз, — выдавил он из себя, в голосе послышалась боль и мольба.