Никогда не целуй маркиза

– Да, верно. – Но если доктор вскоре не сообщит, каково состояние брата, то ему придется самому к ним пойти.

Тут в дверях появился доктор Тримбл.

– Можно войти?

– Конечно! – Джеймс указал на одно из кресел около стола.

– Оставляю вас вдвоем. – Рейли вышел, закрыв за собой дверь.

Доктор сел и поставил на пол свой саквояж.

– Как он сегодня? – спросил Джеймс.

– Прекрасно. Никаких признаков заражения, хотя прошло уже семь дней. Теперь я могу быть оптимистом.

Джеймс с облегчением вздохнул.

– Я очень беспокоился, потому что вы сегодня так долго у него пробыли…

– После того как я осмотрел вашего брата, он пожелал показать мне некоторые хитрости при игре «в двадцать одно», – с улыбкой сообщил доктор. – Я признался, что редко играю, но он сказал, что это может пригодиться, если мне срочно понадобятся деньги.

Опять карты? Проклятье! Энтони неисправим!

– Что ж, если он и впрямь поправился… Ужасно хочется его поколотить, – проворчал маркиз.

Доктор ухмыльнулся и встал.

– Скоро сможете, сэр. Дайте ему еще несколько недель, а потом приглашайте на ринг, чтобы преподать урок.

– Благодарю вас! – Джеймс пожал доктору руку.

Тримбл откашлялся и ушел.

А перед Джеймсом снова возник образ Кэролайн. В последние дни не проходило и часа, чтобы он не вспомнил ее в халате, из-под которого выглядывали босые ножки. И конечно же, вспоминались ее чудесные зеленые глаза, в которых блестели слезы.

Какого черта брат пошел к ней? Он ужасно напугал Кэролайн, но та прекрасно справилась с ситуацией. Энтони обязан ей жизнью.

Джеймс взял с подноса лист бумаги. За последнюю неделю он уже отправил Кэролайн две записки, в которых сообщалось о здоровье Энтони, но ему было сложно писать коротко и беспристрастно.

Немного подумав, он написал несколько слов о самочувствии Энтони, затем промокнул написанное с помощью пресс-папье и быстро сложил записку, чтобы не добавить ничего лишнего. Как и в прошлый раз, он адресовал записку миссис Рот – с тем чтобы домоправительница передала ее Кэролайн.

Невольно вздохнув, Джеймс открыл верхний ящик стола, где лежала желтая роза из второго букета, отправленного Кэролайн неделю назад. Она уже завяла и высохла. Почему он послал ей розы? Что-то пробормотав себе под нос, Джеймс захлопнул ящик.

Кэролайн двинула своего ферзя по шахматной доске.

– Шах и мат!

Чарлз нахмурился.

– Как же так, Кэролайн? Ты не дала мне ни единого шанса.

А она-то играла, совсем не раздумывая, надеялась, что Чарлз воспользуется этим.

– Он приехал! – воскликнула Анна, отворачиваясь лицом от залитого дождем окна к гостиной.

Кэролайн тотчас же встала. Вчера они получили письмо с извещением о том, что отец прибудет сегодня.

В комнату вошла миссис Рот.

– Прибыл экипаж мистера Лоуренса, мисс. Прикажете принести поднос с чаем?

– Да, спасибо. Уверена, что отцу будет приятно выпить чашку чая.

Анна села и нервными движениями расправила юбки. А домоправительница тем временем сунула записку в руку Кэролайн.

Это от Джеймса! Девушка украдкой сунула сложенный листок в карман.

– Я вернусь через минуту, – сказала она. – Хочу встретить отца внизу.

Анна тут же вскочила.

– Я пойду с тобой!

– Нет необходимости встречать его вдвоем. Отец ведь поднимется наверх… Он наверняка захочет сначала выпить чаю.

Кэролайн вышла в коридор. Снизу, от входной двери, доносились голоса отца и дворецкого. Она поспешно развернула листок и прочла послание. Энтони чувствует себя хорошо – и все. Кэролайн сложила записку и сунула в карман.

Джеймс был предельно краток – ничего лишнего. Снова почувствовав щемящую боль в груди, она улыбнулась через силу и спустилась вниз.

– Здравствуй, отец.

– Здравствуй, дочь. Анна и Чарлз дома или вышли?

– Они в гостиной. Миссис Рот принесла чай.

Кэролайн поцеловала отца в щеку, а тот, как обычно, никаких эмоций не проявлял. Отец всегда был сдержан. Даже когда умерла мама, он почти ничего не сказал.

Мама разочаровала его, потому что не смогла родить здорового сына. Она произвела на свет еще двух младенцев, но оба мальчика родились мертвыми. И теперь, когда отец глядел на нее, она чувствовала его огорчение – видела это в его взгляде. Отец всегда считал женщин бездумными созданиями, на которых можно смотреть, но слушать которых не следовало. И он с ней почти не разговаривал. Возможно, именно такое пренебрежение заставляло Кэролайн так охотно выражать свои мысли на бумаге.

Отец вытащил золотые часы из нагрудного кармана и открыл их со щелчком.

– У меня всего час времени, а потом я должен ехать.

– Ты уедешь так скоро? – Кэролайн старалась скрыть свое разочарование.

– У меня встреча с премьер-министром Дизраэли.

Ей бы следовало знать, что отец дома не задержится. Работа для него всегда была важнее семьи, и это касалось даже мамы. К тому же женщины не заслуживали долгих разговоров – таково было мнение отца. Ей хотелось громко сказать ему, что он должен увидеть в ней не просто женщину, а человека со своим собственным мнением и разумными мыслями, но знала, что это было бы пустой тратой времени. Ее слова только рассердили бы отца. И тогда он точно выдал бы ее замуж в ближайшее же время.