Никогда прежде

Оставив кулон на стойке, я дошла до дверей, выглянула в сад и тоже зависла. Лунная радуга! Господин посол снова работал. По статусу невозможному индигийцу предполагалось лишь давать указания, но он пачкал собственные белые ручки. Не в объятиях капель, конечно, как ночью, но тоже малоодетый – в одних лишь штанах. И этим видом очень увлеклась клиентка. Полагаю, по ту сторону стекла, если взглянуть в направлении дома, представлялась не менее занимательная картина – два прилипших к стеклу лица, причем одно из них мужское.

Элла, которая неподалеку занималась дроблением крупных валунов, отерла ладонью лоб и повернулась к Раяну. Она созерцала его неподвижно несколько секунд, затем, точно зачарованная, направилась к мужчине, подошла со спины, пока он присел на корточки, и, наклонившись, принялась массировать ему плечи.

Клиентка громко и завистливо выдохнула, я открыла в изумлении рот.

Это я сейчас воочию наблюдаю работу реставратора, на которую меня так активно зазывали розой? Массаж в нее входит, или это личная инициатива?

Посол сперва повернул голову, затем ласково накрыл ладонь Эллы своей.

Так я и знала! Вот лжец! Недаром не верила его словам. Весь из себя такой: прости, страсть разум помутила! Писал красиво, рисовал восхитительно, но что я вижу? Как мужские пальцы продвигаются по руке зардевшейся Эллы до запястья и крепко его сжимают! Вот сейчас уложит ее прямо на травку в саду. Буквально на моем пороге!

Индигиец потянул помощницу за руку, попутно отклонившись сам. В итоге Элла не удержалась на ногах и приземлилась на колени, а их лица оказались совсем близко. Девушка, не растерявшись, потянулась к чувственным мужским губам. А индигиец взял ее за подбородок и вдруг развернул голову Эллы к кустам, что-то сказав. После чего сам поднялся и направился в другую часть сада, скрывшись из наших глаз.

Мы с клиенткой стукнулись лбами о стекло синхронно, не ожидая маневра, а личная помощница, не менее шокированная тем, что вместо поцелуя ей выдали задание, сперва подскочила на ноги, а затем ударила кулаком по лежавшему рядом валуну с истинной силой реставратора. Камень раскололся на две половины.

– Ну надо же, – пробормотала меж тем клиентка, – какие страсти! А он что, совсем ушел? Отсюда такой ограниченный обзор.

Она со вздохом повернула голову и узрела меня.

– Ох! Это вы?

– Я.

– А как там кулон? Работает?

– Отлично работает.

– Замечательно.

– Соглашусь.

Дама пригладила волосы и поправила блузку, искоса поглядывая в мою сторону. Я пыталась держать невозмутимое лицо, но, вероятно, не слишком преуспела.

– Не вздумайте комментировать! – выдала клиентка.

– Воздержусь.

– Верно. Это все проклятое воздержание! Неужели нельзя полюбоваться на очаровательного мужчину? Но вам, конечно, не понять.

– Любоваться на очаровательного мужчину всегда приятно.

– Простите?

Осознав, что, будучи кузеном, я должна вести себя более мужественно, например, подобно братьям, я сплюнула через плечо и почесала тощую грудь.

Клиентка прониклась демонстрацией и всплеснула руками.

– Ну а что в этом такого? Муж стал мало упражняться, а прежде мускулы у него были не хуже. Я лишь ностальгировала.

Она вздохнула, я тоже. Женщина еще и ладонями принялась обмахиваться, я снова воздержалась. И если так подумать, давно уже воздерживалась. То учеба за звание лучшей выпускницы, то работа за звание лучшей лавки, и никакой личной жизни. Будь она у меня, не пришлось бы любоваться на чужие мускулы. С одной стороны Адан по утрам в окне красуется, с другой – посол без рубашки (и не только без нее) работает. Он ведь не станет регулярно в дожде купаться?

– Значит, кулон работает?

– Лучше, чем раньше. Оцените?

– Спрашиваете!

Женщина ушла. И полагаю, ушла довольной, поскольку клиенты пошли косяком. Дамы разных возрастов и наружностей осадили мою лавку с таким количеством заказов, что пришлось доставать большой старинный гроссбух (предполагалось, что он тоже будет лишь украшать интерьер) и записывать подошедших в очередь. Пока я принимала заказы, клиентки гуляли по лавке, но тянуло всех непременно к дверям. Иногда они там замирали, иногда принимались ходить взад-вперед, вытягивая шею и почти вставая на цыпочки, а были и такие, кто, не стесняясь, раздвигал двери и махал рукой: «Доброго вам дня, господин посол! Как у вас дела? Вы любите трудиться в саду? Это так мило!» И только ближе к вечеру, когда, уставшая от проделанной работы, я уже собиралась закрывать лавку, а затем дожидаться прихода Джека, последняя клиентка, принесшая на починку цепочку, воскликнула:

– Это еще что такое?

– Где?

– За вашими дверями! – И она недовольно ткнула в сторону сада. – Мне сказали, у вас лавка с видом на посла! А здесь кусты! Они с человеческий рост и закрывают обзор!

– Серьезно?

Я приблизилась к дверям и обнаружила, что индигиец, раздосадованный повышенным интересом, взял да и засадил участок колючими кустами, вкопав их рядом друг с другом, чтобы получилась высокая живая изгородь.