Никола Тесла. Пробуждение силы. Выйти из матрицы

Случилось так, что я начал читать труды Вольтера, когда, к своему ужасу, узнал, что существует около сотни больших, напечатанных мелким шрифтом томов, которые этот монстр написал, выпивая по семьдесят две чашки черного кофе в день. Я вынужден был дочитать это всё до конца, но, когда отодвинул от себя последнюю книгу, очень обрадовался и сказал: «Никогда впредь!»

Никола Тесла, «Мои изобретения», 1919 г. (150)

До недавнего времени эйдетизм считался особым характером памяти, физиологическая основа которой — остаточное возбуждение анализатора, вследствие чего человек как бы продолжает воспринимать предмет в его отсутствие. Отмечалось, что яркие эйдетические образы по своей наглядности и подробности почти не уступают, а порой и буквально затмевают образ восприятия (то есть то, что в действительности происходит вокруг человека). Однако возник вопрос, как быть с эйдетическим восприятием ранее незнакомых образов, предметов и сцен (вспомним свидетельство Теслы в начале главы), а также возникновением не только спонтанных образов, но и, как в случае Теслы, осознанных видений и мысленных экспериментов, неотличимых от реальности.

Способностями эйдетика, судя по всему, обладал Анри Пуанкаре, например он всегда сначала полностью решал задачи в голове, а затем записывал решение. Пуанкаре обладал феноменальной памятью и мог слово в слово цитировать прочитанные книги и проведённые беседы (память, интуиция и воображение Анри Пуанкаре даже стали предметом настоящего психологического исследования).

В общем, постепенно стало ясно, что эйдетизм — это не просто фотографическая память. В СССР наиболее известным исследованием по эйдетизму была работа советского нейропсихолога, проф. А. Р. Лурия, который тридцать лет работал с эйдетиком Шерешевским. В своей книге (151) Лурия приводит примеры, как Шерешевский с успехом и без заметного труда воспроизводил сколь угодно длинный ряд слов, данных ему неделю, месяц, год, много лет назад. Некоторые из таких опытов, неизменно успешных, были проведены спустя 15–16 лет после первичного запоминания ряда и без всякого предупреждения.

Уже Лурия стал отмечать, что способность к ярким эйдетическим образам соотносится со способностью к весьма существенному влиянию на ход физиологических процессов как в теле самого эйдетика, так и его окружения. Лурия, в частности, описывает возможности Шерешевского значимо влиять на изменение частоты сердечно-сосудистых сокращений своего сердца, температуру руки и пр. Более того, в каком-то смысле Шерешевский не различал реальности и своих фантазий, будучи уверенным: если он чего-то страстно захочет — то это случится как бы само собой. Или же события в реальной жизни пойдут именно так, как он представит. На спор с друзьями пациент Лурия делал так, чтобы кассир в магазине давала ему, например, не 10 рублей сдачи, а все двадцать (цитирую по (152)).

Одним из самых известных эйдетиков был Гитлер, что подробно разобрал профессор Манфред Кох-Хилльбрехт в своей знаменитой книге «Homo Гитлер: психограмма диктатора». И Гитлер осознанно вел войны с учетом и по законам только одному ему понятной техномагии, манипулируя событиями и внушая свою волю уже сотням миллионов человек.

«Например, такой вождь-эйдетик не нуждается в армиях аналитиков, готовящих справки. Так, гитлеровский министр вооружений Альберт Шпеер вспоминает, что Гитлер не пользовался аналитиками, намеренно отказываясь логически анализировать положение. Он не перепроверял планы военных операций и — внимание! — не стремился предугадать контрмер противника. То есть он был уверен, что противник будет действовать так, как хочет того сам Гитлер. Вождь рейха обладал способностью воспринимать окружающую действительность без помощи рассудка, совершенно другими контурами своей психики. Он инстинктивно чувствовал приближение опасности, что спасало ему жизнь еще в окопах Первой мировой войны. (Известен случай, когда Гитлер, охваченный необъяснимым желанием, поспешно покинул воронку, в которой сидел вместе с другими, пережидая обстрел, — и тотчас в эту воронку упал снаряд, разорвав оставшихся в ней)» (там же).

Проф. М. Кох-Хилльбрехт делает вывод, что именно эйдетические способности делали Гитлера сильнейшим полководцем. И дело не только в способности держать в уме сложнейшую фронтовую и экономическую обстановку, не только во внезапных озарениях. Главное — Гитлер до поры до времени обладал способностью вообразить во всех деталях образы желаемой ему реальности и грядущей войны и направить события в нужное ему русло.