Никола зимний

Щенок с разбегу ударился в ногу. Михаил поднял его на руки и погладил.

– Мотоцикл нужно, дядя Вася просил.

– Папка заругает…

– А ты скажи, что дяде Васе позарез нужно было.

– Он и Ваську заругает.

– Мы с ним как-нибудь договоримся, скажи ему, что вечером вернусь. Где шлем?

– А меня возьми с собой.

– Некогда, вечером покатаю, а из города наган привезу…

– А что такое шлем?

– Ну каска! – Михаил раздраженно постучал по голове.

– А почему ты ее «шлем» зовешь? – Мальчишка приподнял брезентовый полог коляски. – Вот они. Наган водяной нужен.

Ключа у мальчишки, конечно, не было. Пришлось соединять зажигание напрямую.

Девушка так и стояла около дерева.

– Заждалась?

– Я не ждала. Плакала, как дура.

– Ладно, поехали. Лезь в коляску и держи крепче свои лекарства.

– А успеем?

– Успеем. Никуда не денется твой земляк. Поехали!

Теперь оставалось самое простое – догнать автобус, остановить и пересадить в него девчонку. Через двадцать километров, а может, и раньше, водитель «Икаруса» увидит его спину. Прекрасный мотоцикл. Вот и перекресток, на котором его выкинул Паршин. Выгнать из артели аса и оставить Паршина! Вожжи ему от пожилой клячи, а не баранку держать. В селе на полуторке навоз развозить.

Какой упругий ветер.

Девушка притихла в коляске, до шеи прикрытая брезентовым пологом, она изредка поднимала на него глаза. Михаил чувствовал ее взгляды, и мотоцикл набирал скорость. Мелькал кустарник. Шелестящий асфальт вытягивал под колесами ровную высокую ноту. Нервно подрагивал руль. «Икарус» показался слишком быстро. Еще несколько минут, и все кончится: и скорость, и ветер, и робкие взгляды. Еще тридцать – сорок метров и придется возвращаться в унылый дом Антипова.

В обгоне есть особенная сладость; если встречная машина проносится так быстро, что ничего не успеваешь разобрать, кроме резко налетевшего и оборванного рева, то здесь тягучие, как мед, мгновения: с одной стороны – почти неподвижный борт соперника, с другой размытые контуры придорожных деревьев. Метр, два, три… тридцать, и пока неизвестно – кто кого.

Михаил скосил глаза на пассажирку. Она, приподнявшись на локтях и развернувшись к автобусу, показывала водителю язык, розовый и длинный. Впереди оставалось две остановки, на которых делать пересадку намного сподручнее. Когда подъезжали к первой, Михаил решил прокатиться до следующей. А там и до города оставалось всего ничего.

– Куда в городе? – крикнул он.

– На Красноармейскую.

– Подождать?

– А можно?

– Со мной все можно. Землячок-то, может, и жених заодно?

– Что вы, он старый уже.

– Тогда я здесь подожду.

– Я быстренько.

Она вышла с земляком. «За такого старика еще не одна молодая обеими руками ухватится», – беззлобно отметил Михаил, но тут же невольно сравнил земляка с собой, получалось, что и он старик в ее глазах.

– Спасибо, – сказал земляк и протянул руку. – Очень большое спасибо.

– Не за что, – от чистого сердца засмущался Михаил. – Сам с удовольствием проветрился.

– Может, зайдете, поужинаете с нами?

– Нет, нет, спасибо.

– Вам спасибо. Ну, не смею задерживать.

На окраине города Михаил увидел продовольственный магазин и остановился – нужно было подумать о расчете с Васькиным дядькой. Девушка вопросительно посмотрела на бутылки, и ему стало неудобно, словно первый раз в жизни держал в руках эту пакость.

– За машину отблагодарить, – объяснил он, стараясь побыстрее засунуть водку в коляску.

– А он что, не ваш? – спросила она восторженным голосом. – Вы его угнали?

– Можно считать, что так. Правда, у знакомого, но без разрешения.

– Здорово! Теперь я причастна к детективной истории с угоном мотоцикла.

Михаил вспомнил, как она падала на асфальт, ее рыдания, грязное, ободранное колено, и довольно улыбнулся.

– Как тебя зовут?

– Надя. А вас?

– Миша. Поехали?

– Поехали!!!

Знакомство продолжалось на скорости. Она задавала вопросы, но ветер подхватывал ее слова и растаскивал на отдельные звуки, которые Михаил никак не мог соединить между собой и просил повторить. Надя кричала, а он снова ничего не понимал и отвечал наугад, как при игре в испорченный телефон, отчего она смеялась, а ветер дробил смех на мелкие звенящие осколки и разбрасывал их по придорожным лиственницам. Звенел воздух. Синело небо. И солнце тонуло в ярко раскрашенных сентябрьских сопках.

Смеющаяся Надя легко выпрыгнула из неудобной коляски. Михаил оставался на мотоцикле. Оба молчали. Ровно работал двигатель. Раздраженный его монотонностью, Михаил несколько раз газанул, но не уезжал. Надя, низко наклонив голову, разглядывала валяющийся под ногами фантик. Потом присела и подобрала его – и вдруг тихо засмеялась.

– А чего мы стоим?

Михаил пожал плечами.

– Пойдемте ко мне.

Михаил не ответил.

– Вы стесняетесь?

– Нет.

– Ну тогда пошли. – Она дотронулась до его рукава.

– И правда, так бы и разбежались по своим углам.

– Я тоже об этом подумала.

– Машину надо отогнать, а то хозяин будет беспокоиться.

– Ну, отгоняйте и приходите, я в пятнадцатой комнате живу, на втором этаже.

– Попробую, если не задержат, а то, может, устроят самосуд, как конокраду.