Николай и Александра

Но самые главные события состоялись в Москве. В тот июньский погожий день небо было голубым и безоблачным. Находясь в десятке метров впереди своих лейб-казаков, император ехал верхом. На Красной площади он спешился и, следуя за вереницей иерархов церкви, читавших молитвы, вошел в Кремль. Императрице и наследнику которые, ехали за государем в открытом автомобиле, последние несколько сотен метров пришлось тоже идти пешком. "Цесаревича нес на руках лейб-казак, - вспоминал Коковцов. - Когда процессия остановилась, я услышал сочувственные возгласы при виде бедного беспомощного ребенка, наследника престола Романовых".

Когда торжества остались позади, государь и императрица пришли к различным выводам. По мнению Александры Федоровны они явились неоспоримым свидетельством связи царя с народом. "Вы сами можете убедиться, какие трусы эти государственные министры, - заявила она одной из своих фрейлин. - Они постоянно твердят государю о революционной опасности. А на самом же деле - сами видите - стоит нам только появиться, и сердца подданных тотчас принадлежат нам". В императоре же празднества пробудили желание отправиться вглубь России. Ему захотелось вновь совершить путешествие по Волге, побывать на Кавказе, возможно и в Сибири. Великая княгиня Ольга Александровна впоследствии писала: "Кто бы мог подумать, видя эти восторженные толпы, что меньше, чем через четыре года само имя Ники смешают с грязью?"

Даже Коковцов, полагавший, что министров и членов Государственной Думы незаслуженно обошли вниманием, признавал, что торжества прошли с успехом. "Предполагалось, что путешествие царя будет семейным торжеством, - писал он. - В ближайшем кругу государя понятие правительства, его значения, как-то стушевалось, и все резче и рельефнее проступал личный характер управления государем, и незаметно все более и более сквозил взгляд, что правительство представляет какое-то "средостение" между этими двумя факторами (царем и народом), как бы мешающее их взаимному сближению... [Возникла] идея величия личности государя и вера в безграничную преданность ему, как помазаннику Божию, всего народа... В ближайшее окружение государя... внедрялось сознание, что государь может сделать все один, потому что народ с ним... министры, не проникнутые идеей... абсолютизма, а тем более Государственная Дума... - все это создано для обыденных дел, и чем дальше держать этот аппарат от государя, тем менее вероятности возникнуть... возражениям, напоминающим о том, чего нельзя более делать так, как было, и требующим приспособляться к новым условиям, уменьшающим былой престиж... "царя Московского", управляющего Россией, как своей вотчиной".

Начало династии Романовых было положено браком, заключенным в 1547 году. Невестой была Анастасия Романова, представительница известной московской семьи бояр. Женихом - великий семнадцатилетний великий князь Московский Иван IV, только что провозгласивший себя царем всея Руси. Невесту царь Иван IV выбирал своеобразно. Велев выстроить две тысячи девушек, он сделал им смотр. Больше всех пришлась ему по душе юная Анастасия, дочь вдовы Захарьиной. Покойный ее муж, Роман Юрьевич, был окольничьим, а свекр - боярином Ивана III. Царь горячо полюбил молодую жену. Когда десять лет спустя она скончалась, он заподозрил, что ее отравили. Горе его [(Это не помешало Ивану Васильевичу через неделю искать себе новую невесту и предаваться разврату, непристойным игрищам и расправам над невинными людьми.)] превратилось в гнев, возможно безумие. Царствование этого государя ознаменовалось такими жестокостями и кровопролитиями, что он получил прозвище Ивана Грозного. У него была привычка ходить с посохом и острым наконечником, которым он поражал неугодных ему царедворцев. Когда восстал Новгород, грозный царь велел окружить город и пять недель сидел на троне под открытым небом, наблюдая, как мучили и убивали шестьдесят тысяч новгородцев.

Разрываясь между добрыми и злыми делами, царь нередко заводил разговор о своем намерении отречься от престола. И он было действительно удалился в монастырь, где предавался мерзким развлечениям, жестоким казням, терзаемый угрызениями нечистой совести. Снова заняв престол, в порыве гнева он убил старшего и любимого сына. Удрученный смертью царевича, царь-палач искал покаяния в чтении библии и в бесконечных молитвах. Он рыдал о том, что жизнь его была погублена, когда умерла его возлюбленная супруга Настасья Романовна. В послании предавшему его князю Курбскому царь писал: "Зачем разлучил ты меня с супругой моею? Если б ты не отнял от меня молодую жену... ничего бы этого не произошло". К концу жизни царя-убийцу преследовали призраки его жертв. У него клочьями выпадали волосы, каждую ночь он выл по-волчьи. Перед смертью попросил шахматную доску, расставил на ней фигуры. По воле царя митрополит читал молитвы пострижения над умирающим, который был назван в монашестве Ионою.