Николай II. Дорога на Голгофу

Следствие Соколова не поверило ни словам Медведева, ни в переданные слова Белобородова, решив, что они лгали, стремясь уйти от ответственности. Но если подобное утверждение еще можно отнести к Медведеву, то к Белобородову оно вряд ли подходит. В самом деле, зачем Белобородову в кругу своих партийных товарищей было отказываться от причастности к такому «выдающемуся», с большевистской точки зрения, событию? Правда, в некоторых показаниях имя Белобородова фигурирует в сцене убийства, но в других показаниях это его участие отрицается. То же самое касается и почти всех известных участников убийства, за исключением Юровского, который неизменно присутствует во всех показаниях.

В связи с этим возникает резонный вопрос: кто же убил Царскую Семью?

По показаниям обвиняемых, становится понятно, что, вступив в должность коменданта Дома особого назначения, Юровский полностью сменил его внутреннюю охрану. Вот что показывал 7—11 мая 1919 года на допросе у следователя Соколова обвиняемый Якимов: «Через несколько дней люди из Чрезвычайной следственной комиссии прибыли в дом Ипатьева. Их было 10 человек. Их имущество привозилось на лошадях. Чья это была лошадь, кто был кучером — не знаю. Но только всем тогда было известно, что прибыли все эти люди из Американской гостиницы. Из числа прибывших пятеро было нерусских, а пятеро русских. Я категорически утверждаю, что пятеро из них было именно русских людей: они, эти пятеро, все были самые русские люди, говорили по-русски. Остальные же пятеро по виду были нерусские. По-русски говорили, хотя говорили, но плохо. Хорошо я знаю, что (одному из русских) фамилия была Кабанов. Это я весьма хорошо помню и положительно это удостоверяю. Что касается остальных четырех из русских, то я не могу указать, которому из них какая принадлежит фамилия. Но только я помню, положительно, что эти русские, кроме Кабанова, носили фамилии Ермакова, Партина и Костоусова. Указать же, который из описанных мною русских носил фамилию Ермакова, Партина и Костоусова, я не могу, но только, повторяю, они носили эти фамилии. Пятому же фамилию я забыл и не могу сказать, был ли среди них человек с фамилией Леватных. Одного же из описанных мною людей, фамилия которому Кабанов, я запомнил именно по наружности. Эти же фамилии я потому запомнил, что меня как разводящего иногда посылали или Юровский, или Никулин за кем-нибудь из них: «Позови Ермакова, позови Партина, позови Костоусова».

Всех этих прибывших из Американской гостинцы людей мы безразлично называли почему-то «латышами». Нерусских мы называли потому «латышами», что они были нерусские. Но действительно ли они были латыши, никто из нас этого не знал. Вполне возможно, что они были и не латыши, а, например, мадьяры. Среди нас же все эти десять человек, в том числе и пятеро русских, просто назывались «латышами». <…> К «латышам» Юровский относился как к равным себе»^{1293}.