Николай II. Отречение которого не было

Как мы знаем, план заговора, предусматривавший отречение Государя, был задуман задолго до февральских событий. Одним из главных его разработчиков бы А. И. Гучков. На допросе в ВЧСК он сообщил: «Государь должен покинуть престол. В этом направлении кое-что делалось ещё до переворота, при помощи других сил. […] Самая мысль об отречении была мне настолько близка и родственна, что с первого момента, когда только выяснилось это шатание и потом развал власти, я и мои друзья сочли этот выход именно тем, что следовало сделать»[1243].

Сказано вполне откровенно, хотя и не до конца. Понятно, что в число «друзей» Гучкова входили старые враги русской монархии, представители «старообрядческой» оппозиции и революционных группировок. За ними стояли влиятельные силы Запада. Каждой из этих сил, по своим соображениям, свержение императора Николая II и его отречение были необходимы. Добиться отречения надо было любой ценой.

Гучков говорит ясно: события февраля 1917 года «привели меня к убеждению, что нужно, во что бы то ни стало, добиться отречения Государя. Я настаивал, чтобы председатель Думы Родзянко взял бы на себя эту задачу»[1244]

.

Таким образом, понятно, что инициативы Родзянко по поездке в Бологое, его планы ареста Государя и требования его отречения — были инициативами и планами Гучкова. Метания Родзянко и его попытки сохранить свою власть, играть самостоятельную роль в перевороте проходили в рамках общего чёткого руководства, которое осуществлял Гучков. Можно не сомневаться, что все разговоры Родзянко с Рузским по прямому проводу контролировались всё тем же Гучковым.

Но отречение императора входило не только в планы Гучкова. Не меньше они входили и в планы Керенского. Несмотря на то, что Гучков с Керенским всё время выставляли себя антагонистами — один был «монархистом», другой «социалистом», — сотрудничество между ними никогда не прекращалось. Писатель и масон Р. Б. Гуль писал в своей книге, что, даже находясь в эмиграции, Гучков и Керенский продолжали ходить друг к другу в гости.

Это не означает, конечно, что между двумя заговорщиками не было разногласий. Они, конечно, были, так как оба стремились к власти и каждый видел себя в роли вождя при новом режиме. Наверное, в ходе самого переворота им приходилось, с одной стороны, искать и находить компромиссы, а с другой — пытаться оттеснить друг друга на второй план. Но всё это не мешало их самому активному взаимному сотрудничеству Керенский и Гучков были нужны друг другу, так как один имел сильное влияние в масонских, социалистических и революционных кругах, другой — в кругах крупного капитала и военных. Поэтому С. П. Мельгунов был абсолютно прав, когда утверждал, что подготовкой и организацией февральского переворота 1917 года руководили две масонские группы. Во главе одной из них (военной) стоял А. И. Гучков, во главе другой (гражданской) стоял А. Ф. Керенский[1245]

.

Сотрудничество, весьма законспирированное, между Гучковым и Керенским проявило себя в полной мере в февральские дни 1917 года и в деле по захвату и пленению императора Николая II, а также в осуществлении операции, которую можно условно назвать «отречение».

Мы уже писали, как Гучков через отделения ЦВПК помогал Керенскому в организации революции.

Кроме того, Гучков был тесно связан с военными кругами и сыграл ведущую роль в организации странного бездействия армии в подавлении беспорядков в Петрограде. Так, начальник войсковой охраны Петрограда генерал М. И. Занкевич, выполняя условия договоренности с Гучковым, предпринял шаги, которые были направлены на ослабление обороны района Адмиралтейства и Зимнего дворца[1246].