Николай Ликийский

Христианами были придворные вельможи Петр, Горгоний, Дорофей и Лукиан многие центурионы, военные трибуны и высокопоставленные военачальники и чиновники.

В Римской империи относительно мирная эпоха в жизни Церкви закончилась в самом начале IV века — в конце правления Диоклетиана.

В 303 и 304 годах им изданы были один за другим четыре эдикта против христиан, которые подвергли их самым кровавым за всю тогдашнюю историю преследованиям.

Это была последняя попытка языческого Рима нанести смертельный удар по Церкви, стоившая ему жизни.

Церковный историк Евсевий Кесарийский видел главную причину обрушившихся на Церковь бедствий в духовном расслаблении самих христиан, которому они подверглись в спокойные для них времена.

«Полная свобода, — писал он, — изменила течение наших дел: все пошло кое-как, само по себе.

Мы стали завидовать друг другу, осыпать друг друга оскорблениями и только что при случае не хвататься за оружие.

Предстоятели Церквей — ломать друг о друга словесные копья, миряне — восставать на мирян; невыразимые лицемерие и притворство дошли до предела гнусности.

Словно лишившись всякого разумения, мы не беспокоились о том, как нам умилостивить Бога.

Будто безбожники, полагая, что дела наши не являются предметом заботы и попечения, творили мы зло за злом, а наши мнимые пастыри, отбросив заповедь благочестия, со всем пылом и неистовством ввязывались в ссоры друг с другом, умножали только одно — зависть, взаимную вражду и ненависть, раздоры и угрозы, к власти стремились так же жадно, как и к тирании тираны».

Конечно, в своем обличающем обобщении Евсевий несколько сгустил краски, но доля истины в нем была.

Однако такой известный историк Церкви, как В. В. Болотов считал причину гонений куда более прозаической.

Все дело было в том, что в разгар гонений два раза подряд горел никомидийский дворец императора.

Само собой понятно, что ненавидевшие христиан дворцовые обвинили в этом преступлении именно их.

«Император, — писал Болотов, — пораженный в конце жизни старческой немощью легко мог подчиниться влиянию своего зятя Максимиана Галерия, который ненавидел христиан и легко убедил Диоклетиана, что они являются виновниками пожара в никомидийском дворце.

Галерий побудил Диоклетиана издать эдикт от лица всех четырех правителей, чтобы, таким образом, было воздвигнуто на христиан гонение во всей Римской империи».

Ради справедливости надо заметить, что дворец горел уже после издания первого эдикта о гонениях.

Таким образом, Галерий мог только внушить Диоклетиану мысль о более беспощадном преследовании христиан как виновников преступления.

Но само начало гонений с пожарами связано не было — оно предшествовало им.

Версия, что главным гонителем был Галерий, а Диоклетиан, вняв его наветам, дал себя убедить в необходимости принятия карательных мер против христиан, принадлежит христианскому писателю Лактанцию.

В сочинении «О смерти гонителей» он писал, что мать Галерия, Ромула, была ревностной почитательницей богини гор, в честь которой она часто совершала жертвоприношения, «но христиане отказывались присутствовать на этих жертвах и принимать участие в ядении идоложертвенного.

Она пожаловалась на христиан сыну, и тот подбил Диоклетиана к гонению на христиан.

Можно ли верить человеку, которого сам Диоклетиан пригласил в Никомидию, чтобы занять кафедру риторики в тамошней школе?

В известной степени, поскольку представление о столь легкой внушаемости императора, отличавшегося незаурядным умом, железной волей и властностью, кажется, мягко говоря, безосновательным.

Что же касается его мнимой старческой немощи, то Диоклетиан прожил после начала гонений еще десять лет.

Если верить Лактанцию, то основной причиной к изданию эдикта о гонениях стало „гадание по внутренностям в присутствии императора“.

Неожиданно для всех оно было прервано.

„Бывшие там христианские придворные, — писал историк, — перекрестились и так прогнали демонов; жертвоприношение повторили несколько раз впустую, прежде чем главный гаруспик догадался, в чем дело, и объявил о причине.

После чего Диоклетиан в приступе ярости потребовал, чтобы все, кто был во дворце, принесли жертвы“.

Говоря откровенно, рассказ этот выглядит неправдоподобным.

Да, Диоклетиан доверял гадателям и гадалкам, и помехи, чинимые гаруспикам, как назывались жрецы в Древнем Риме, гадавшие по внутренностям жертвенных животных его и в самом деле могли прогневить его.

В подобное тоже сложно поверить, поскольку император прекрасно знал о присутствие христиан в императорском дворце.

Не заслуживает внимания и предположение, что гонениями Диоклетиан пытался перевести массовое недовольство, вызванное провалом его опыта введения твердых лимитов на цены товаров и оплату труда, на христиан.

Обладавший проницательным умом и опытом государственного деятеля, Диоклетиан прекрасно понимал, что, инициируя преследования значительной части своих подданных, одушевленных крепкой верой, духовно бодрых и стойких людей, он рискует вызвать несравненно более опасную бурю, чем та, которая могла бы произрасти из его возможно ошибочной финансовой политики.