Никому не говори

– Адвокат тоже удивлена. Она сказала, что это заслуга Джорджа. К тому же им нужно спешить. Эдриен сделает признание завтра в девять часов утра, прямо перед вынесением приговора. Так что давай выпьем за Джорджа.

Элли все еще держала в руке мобильный телефон.

– Извини, дорогой. Как это ни прискорбно, но мне сегодня вечером придется поработать.

Макс был явно разочарован.

– Прекрати. В кои-то веки освободились пораньше. Я думал, поговорим о новой квартире. Обсудим, что оставить, от чего избавиться. Это же здорово.

Она знала, что это должно быть здорово. Но ей почему-то так не казалось.

– Мне действительно нужно поработать. Ты оставайся здесь. Пообщайся со знакомыми. Завтра я тебе это обязательно компенсирую. Отведу тебя в «Бэд Бат энд Бейонд» и выберем штору для душа.

Макс сделал резкое движение, имитируя удар под дых.

– Отлично, я заслужил это.

Он поцеловал ее в губы. По пути к выходу Элли помахала рукой Деннису.

Выйдя на Инглиш-стрит, она вытащила мобильный телефон, набрала номер Марси Ховард и закрыла пальцем мочку свободного уха, чтобы приглушить шум проезжавшего мимо автобуса.

– Привет, это Элли Хэтчер. Вы получили мое сообщение по электронной почте?

– Оно меня совсем не удивило. Вы определенно преданы своему делу. Мы пришлем вам эти документы на неделе.

– Не убивайте меня, но они необходимы мне сегодня вечером – точнее, прямо сейчас.

У них все еще чего-то не хватало.

Глава 58

Элли, сидевшая в коридоре рядом с залом судебных заседаний судьи Джона ДеВитта Грегори, увидела, как из кабины лифта вышли Джордж Лэнгстон, Рамона и адвокат Эдриен.

Вслед за ними появились Кэтрин Уитмайр и Кейси Хайнц. О разводе Кэтрин с Биллом, который состоится по ее инициативе, кричали все таблоиды, но, как слышала Элли, теперь более важным делом для миссис Уитмайр было поселить Кейси на верхнем этаже своего особняка и устроить его в Хантер Колледж. Очевидно, таким путем она пыталась искупить ошибки, совершенные ею и ее мужем.

Элли остановила Джорджа, прежде чем он успел войти в зал судебных заседаний.

– Мистер Лэнгстон, я хотела бы переговорить с вами наедине, пока еще не объявили слушание дела вашей жены, если вы не возражаете.

Бернадетт Коннор, адвокат Эдриен, была яркой женщиной азиатского происхождения, с французским именем и ирландской фамилией. Четыре года назад Макс встречался с ней в течение непродолжительного периода времени, о чем Элли старалась не вспоминать, когда всплывало ее имя.

– Ни в коем случае, – вмешалась Бернадетт Коннор. – Вы сможете поговорить с Джорджем только после того, как Эдриен подаст прошение о заключении сделки.

– Мне нужно поговорить с ним именно сейчас.

– В таком случае говорите с ним в моем присутствии.

– Вы представляете интересы Эдриен, а не Джорджа.

– Тогда мы вызовем адвоката Джорджа.

– Мистер Лэнгстон, мне нужно срочно поговорить с вами, – настойчиво повторила Элли. – Я думаю, это в ваших интересах, чтобы разговор состоялся наедине, но если вы хотите, чтобы кто-то присутствовал при нашей беседе, конечно, поступайте как считаете нужным.

– Нет-нет. Все в порядке. Спасибо, Бернадетт.

Элли направилась в пустую комнату присяжных, которую предоставил в ее распоряжение Бенни, судебный пристав. (Всегда следует находить время для бесед с персоналом здания суда о матчах «Нью-Йорк Метс».)

Дверь комнаты со скрипом закрылась за ними.

– Вчера мне звонила Марси Ховард из графства Саффолк.

Никакой реакции.

– Она сказала, что вы интересовались отчетами о несчастном случае с Габриэллой.

– Похоже, в наше время любой сделанный тобой шаг сразу становится известен государственным органам.

– Вы не возражаете, если я спрошу, зачем вам понадобились эти отчеты по прошествии стольких лет?

– Все-таки странно устроено человеческое сознание. Я любил эту женщину – ну, наверное, как любят только однажды. Когда мы наконец обрели Рамону, не было людей на свете счастливее нас. А тот день, когда мне позвонили и сказали, что она попала под машину, стал худшим в моей жизни. Очень долго мысли о Габриэлле постоянно преследовали меня, но в конце концов настало время, когда я стал не всегда думать о ней. Теперь, когда выясняется, что Эдриен является настоящей, биологической матерью Рамоны, она должна сесть в тюрьму только за попытку спасти нашу семью! Я не знаю – все произошедшее вновь пробудило у меня воспоминания о Габриэлле.

– Это очень трогательная история. Подозреваю, она даже чрезвычайно правдива.

– Разумеется, она правдива.

– Но это не вся правда, не так ли? Если вам так не хочется, чтобы она села в тюрьму, зачем вы уговорили ее подать это прошение?

– Это ведь лучше, чем максимальное наказание, разве нет? Мне известны имеющиеся против нее улики. Ни я, ни она не хотим, чтобы Рамона услышала в суде все это.

– Дело всегда было в Рамоне, не правда ли?

– Что вы имеете в виду? – спросил Джордж, глядя на дверь комнаты присяжных.

Элли поняла, что он сейчас думает о минутной стрелке часов, неумолимо приближавшейся к цифре «9».