Никто не уйдет живым

Красный глаз Драча следил, как она забирает его, но сам он стоял чуть поодаль, чтобы она не могла дотянуться; ему и так было больно, и он не хотел рисковать.

Она встряхнула пакет рукой, которая была как чужая, и неуверенно положила на голову так, что он сидел как бумажная шапка из рождественской хлопушки.

– До конца, типа. Иначе не сработает. До самого подбородка, – добавил он деловым тоном, как будто проводил инструктаж по надеванию мотоциклетного шлема. – Обе руки используй, типа.

У нее не было выбора; она должна была натянуть пакет на голову, потому что Драч подошел бы только чтобы стянуть ручки у нее на шее и задушить ее. И когда он будет так близко, она нанесет удар.

Она сдвинула пакет ниже, на лоб, при помощи одной руки. Если бы она воспользовалась обеими, ей пришлось бы отложить зеркало, а она могла его не нащупать, когда пакет окажется у нее на голове.

«Может быть, он все равно использует кислоту, просто не хочет смотреть тебе в глаза, когда будет лить ее на твою голову».

Но другого способа приманить его ближе не было. Стефани попробовала надеть пакет одной рукой, потом протолкнула нож вокруг ягодиц и прижала бедром, чтобы Драч не заметил острия.

Она нервно натянула пакет на лицо, а потом на затылок. Он шуршал у Стефани перед глазами, и ее окутал запах полиэтилена. Она огляделась и увидела пол и собственное тело через верхушку пакета, открывавшуюся рядом с ее шей.

А потом Драч оказался сзади, очень быстро, тяжело дыша.

Он был нетерпелив. Помня о времени и угрозах Фергала, он, должно быть, торопился задушить ее. Пакет сомкнулся вокруг ее горла. Свет померк.

«Слишком поздно!»

Колени Драча врезались ей в спину. Он сел на кровать позади нее, чтобы плотно затянуть пакет у нее на шее.

Стефани втянула в себя воздух, и полиэтилен смялся вокруг ее лица. Она выдохнула, и пакет частично надулся. Внутри не хватало воздуха для чего-то большего, чем слабый вдох.

Она запаниковала, поднялась на колени, выгнула спину дугой, пока Драч коленями пытался удержать ее на месте. Но именно его усердие зажгло ее, как спичка, упавшая на дорожку из пороха; дорожку, которая начиналась у нее в желудке и поднималась к мозгу. Стефани раскалилась докрасна и вся пылала черным огнем, и внутри тоже. И она поддалась ненавидящему, мстительному хаосу, воспламенившему ее кровь. Выбросила руку назад. Ударила Драча по лицу.

– Э, э. Не надо тут, типа. Так подраться хочется, да? Думаешь, я забыл, как ты мне врезала? Э? Вот что бывает, сука, когда в меня харкаешься. – Его тон изменился; смирение и вежливость палача поневоле улетучились. Очередная маска.

Стефани выгнула плечи и голову назад, как гимнастка, и провела пальцами по его лицу, заставив отдернуться.

– Пошла на хер, – прошептал он.

Она запустила пальцы в его открытый рот и нащупала язык, похожий на нервного обитателя моря, растревоженного вторжением в его раковину. И прежде, чем Драч смог выплюнуть ее пальцы или укусить их, она сжала кулак со всей силой, на которую была способна, разместив большой палец под его челюстью.

Ее ногти были длинными, и острыми. И они прошли сквозь его язык, как зубцы вилки – сквозь тонкий ломтик ветчины.

Драч забулькал, подавившись криком.

Стефани держала его челюсть крепко, ее большой палец лежал глубоко под подбородком и утыкался в выпирающий кадык. И она дернула голову Драча вниз, одновременно с этим извернувшись так, чтобы оказаться к нему лицом.

Пакет больше не стягивал ей шею; Драч отпустил его, чтобы ухватиться за руку у себя во рту. И к своему удовлетворению Стефани поняла, что он не мог укусить ее пальцы, потому что она держала его за нижнюю челюсть. Внутри у нее нарастала эйфория; она укротила свинью кулаком, и ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не завопить от счастья, что эта тварь оказалась в ее руках.

Драч резко встал и вздернул ее за собой. Цепь на ноге зазвенела и натянулась. Но Стефани не выпустила его челюсть, хотя у него изо рта хлестали ей на руку кровь и слюна. Он издал давящийся звук, отказывавшийся становиться словом, которое Драч хотел выкрикнуть. Это звучало как «Эргаа, Эргаа, Эргаа». Фергал.

Своевременное напоминание о том, как быстро она должна была действовать.

«Не тормози. Убей его».

Возможно, это был чужой голос в ее голове. Она его не узнала и была ненадолго шокирована звучанием и смыслом сказанных им слов. Хотя и вынуждена была согласиться с приказом.

Стефани подняла руку с зеркалом вверх. Большим пальцем сорвала горячий пакет у себя с головы. Потом посмотрела вниз на красное, задыхающееся лицо Драча, которое придвинула ближе, чуть выше своей талии. Она заметила, что он пытался открыть пузырек с кислотой, но не мог этого сделать, потому что у него был только один зрячий глаз и только одна рабочая рука. Значит, та, что болталась, все-таки была сломана. Фергалу стоило сдержаться; он не должен был калечить своего союзника.

Стефани встряхнула голову Драча, как будто играла с собакой, закусившей резиновую игрушку.

Драч булькал, мычал, истекал слюной.