Никто нигде. Удивительная автобиография аутичной девочки

Я проснулась и вышла в туманное утро, на мощенные камнем улицы Остенде. Утки в подмерзших прудах, тележка с лошадью, кружева и старомодные вязаные салфетки в витринах магазинов. Я перешла через канал по узкому мосту, смеясь тому, как стены прибрежных строений уходят прямо в воду. А где же сваи? Ведь они наверняка стоят на сваях! – думала я. Как вообще живут здесь люди? На каком языке говорят? С какими странами граничит эта Бельгия?

Подойдя к одному магазинчику (по крайней мере, мне показалось, что это небольшой магазин), я осмотрелась в поисках двери. Но двери не было – только окно, а в нем множество разной еды непривычного вида. Продавец обратился ко мне через окно на языке, которого я не понимала; вдруг я сообразила, что не могу даже спросить его, где дверь, чтобы войти и что-нибудь купить. Потом мне пришло в голову, что по каким-то странным причинам в этом странном месте дверей для покупателей у магазинов нет. Все покупки делаются через окно. Рассматривая незнакомые банки и упаковки, я раздумывала, что может быть внутри и каковы шансы, что мне, с моими-то аллергиями, от всего этого станет плохо. Впрочем, если совсем не есть, от этого сделается еще хуже – так что в ответ на непонятную болтовню продавца я ткнула пальцем в первую попавшуюся упаковку и протянула ему горсть мелочи, полученной при покупке билета на паром.

Не зная, куда идти, я отправилась на вокзал. Здесь можно было сесть на поезд и куда-нибудь уехать. Путешествие – универсальный язык. Здесь не нужно говорить – достаточно двигаться. Поеду в Голландию, где лед.

Прислушавшись к голосам вокруг, я выхватила упоминание поезда, идущего в город, название которого было мне знакомо – Амстердам.

В Амстердам я приехала уже в сумерках. Какие-то потертые мужички совали мне в руки листовки с рекламой хостелов. Я купила себе хот-дог и остановилась, чтобы его съесть; подошел фотограф и начал меня снимать. Я бросила на него свирепый взгляд из-под черной шляпы. В черном пальто с высоким воротом, черной шляпе и с рюкзаком за плечами я напоминала квакера. Чем во мне заинтересовался фотограф, я не понимала, пока он не перевел свою камеру на играющих неподалеку детей. Что он увидел во мне? Может быть, невинность.

Мне показали, как пройти к христианскому хостелу, и дали несколько добрых советов о том, где в Амстердаме останавливаться не стоит и в каких районах лучше не гулять одной по вечерам.

У дверей своего номера я застыла, потрясенная тем, что мне предстоит делить комнату примерно с двадцатью женщинами.

На следующий день я отправилась искать работу. Почему-то мне не приходило в голову, что в других странах правила могут отличаться от английских. Мне казалось, найти временную работу секретаря или уборщицы – проще простого. Но я сильно ошибалась. В хостел я вернулась угнетенной и разочарованной. Для австралийцев в Амстердаме работы – по крайней мере, подходящей для меня работы – не было. Оставшихся денег хватило только на обед. Надо было найти банкомат и снять с карточки наличность. Но тут меня ожидало новое потрясение!

Я спросила, где тут можно снять деньги с банковской карты – и, когда услышала ответ, у меня упало сердце и подкосились ноги. Ни в Амстердаме, ни вообще в Нидерландах банкоматов нет. Ближайшее отделение моего банка – в Париже, но на то, чтобы доехать до Парижа, наличных мне точно не хватит. На последние деньги я бросилась звонить в свой банк в Англию: слезы, ругань и взаимное непонимание сожрали оставшуюся у меня мелочь – и так я оказалась в чужой стране абсолютно без гроша в кармане.

В хостел я вернулась в истерике. Работники хостела сумели меня успокоить и предложили помочь. Номер они мне предоставят бесплатно, а кроме того, готовы меня кормить в обмен на работу на кухне, пока мои деньги не придут из Англии. Еще они одолжили мне денег на новый звонок в банк.

На этот раз мне удалось объяснить, чего я хочу. В банке ответили: порядок есть порядок, чтобы они могли отправить мне перевод в Амстердам, я должна отослать им свое письменное согласие. Это займет несколько дней; кроме того, пересылать таким образом разрешается лишь ограниченные суммы.

Тем временем соседка по хостелу предложила мне пойти вместе посмотреть город. Может быть, это меня чуть-чуть приободрит? Обе мы хотели есть, и мне опротивело пользоваться чужой помощью. Я сняла шляпу, положила ее на тротуар у своих ног и запела. Словно манна небесная, в шляпу посыпались деньги. Не так уж много – но на бутерброд и чашку чая хватит.

Подвалил какой-то ушлый тип, явно с большим опытом уличной жизни, и принялся давать нам советы. Он поднял шляпу и сунул ее в руки моей подруге.

– Вот, смотри, как надо! – сказал он – и объяснил, что, пока я пою, надо подходить к прохожим и совать шляпу им под нос. Сам он давал уличные концерты уже года три и счастлив был похвастаться своими умениями и успехами. Я попела еще немного, а потом мы вместе пошли пить кофе.