Нил Сорский и традиции русского монашества

Никольский сделал ряд ценных наблюдений об особенностях устава и устроения Нило–Сорского скита. Но проблема эта в целом так и осталась неисследованной. Тему «нестяжательные взгляды Нила Сорского» разрабатывала в своих исследованиях М. С. Боровкова–Майкова. Вслед за В. О. Ключевским она объясняла стремления «нестяжателей» не политическими целями, а их идеалом созерцательной жизни, «умного делания» и «умной молитвы». «Мирския заботы и преследование материальных интересов, необходимо связанное с владением вотчинами, — конечно, не могли были совместиться с аскетически–созерцательным направлением Сорскаго пустынника»[135].

«Стремление Нила приблизить церковь к идеалу духовной красоты, для чего прежде всего приходилось отказываться от какой–либо материальной зависимости, — было краеугольным камнем учения нестяжателей»[136]

.

Оставляя общий термин «нестяжатели», исследовательница постаралась все–таки выделить Нила Сорского из общей группы «нестяжателей». Боровкова–Майкова стремилась показать духовную близость преподобного Нила Сорского к исихастам XIV в. «Неуклонно идя к «сладости слез» и «радованию», Сорский до конца сохранил те заветы, которые раз воспринятые, навсегда остались для него незыблемыми и так соответствовали его индивидуальности: им учил он и учился сам»[137].

М. С. Боровкова–Майкова писала в своих статьях о развитии традиции «умного делания» на Руси, об истинном последователе учения преподобного Нила, подвижнике XVIII в. — святом Паисии Величковском, в Нямецком монастыре которого переписывали «Предание» преподобного Нила и его главы «О мысленном делании».

Но главной заслугой Боровковой–Майковой являются ее археографические изыскания и осуществление первого и единственного до сих пор научного издания «Предания» и глав «О мысленном делании» преподобного Нила Сорского. В целом нужно сказать, что дореволюционные историки проделали большую источниковедческую работу: они составили свод основных писаний и творений Нила Сорского, исследовали особенности их стиля, жанра, связи со святоотеческой литературой.

Была поставлена также проблема сущности и идейных истоков нестяжательных взглядов Нила Сорского, выделено целое «движение нестяжателей» в русской общественной мысли XVI в. Оценка же значения Нила Сорского в истории Русской Церкви с 70–х гг. XIX в. вплоть до начала XX в. оставалась неизменной: Нил Сорский представлялся антиподом Иосифа Волоцкого по всем вопросам церковной жизни того времени.

Книга монаха Нило–Сорской пустыни Иоанна (Калинина) «Нило–Сорская пустынь и ея подвижники» (М., 1914) сама может считаться источником по истории Пустыни, т. к. ее автор использовал большое количество документов из архива монастыря, не сохранившихся до наших дней.

Историография вопроса в работах историков Русского зарубежья

Выводы дореволюционной историографии во многом сформировали концепции историков и философов Русского зарубежья. Политизация взглядов Нила Сорского и Иосифа Волоцкого, свойственная либеральным историкам XIX в., была характерна для статей, выходивших в 20–30 гг. XX в. в журнале «Путь», издававшемся под редакцией Н. А. Бердяева. Статьи журнала отличало одно общее направление — религиозно–философское осмысление причин русской революции. Немаловажное значение, по мнению авторов журнала, для исторической судьбы России имел путь, избранный Русской Церковью в споре «иосифлян» и «нестяжателей». Путь Иосифа Волоцкого, как считал Бердяев («Русская идея»), был роковым, а сам Иосиф Волоцкий — роковая фигура не только в истории православия, но и в истории русского царства[138]. Иосиф Волоцкий и Нил Сорский, по его мнению, олицетворяли собой два типа в истории русского христианства. Иосиф Волоцкий — представитель православия государственного. «Он сторонник христианства жестокого, почти садического, властолюбивого, защитник розыска и казней еретиков, враг всякой свободы. Нил Сорский сторонник более духовного, мистического понимания христианства, защитник свободы по понятиям того времени, он не связывал христианство с властью, был противник преследования и истязания еретиков. Нил Сорский — предшественник вольнолюбивого течения русской интеллигенции»[139].