Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 1)

— Завезти ей карточку! Еще, понимаю, послать с лакеем, но поехать самой, чтоб она тебя видела (ведь она смотрела в окно, я знаю!), да ты что, рехнулась, Анна?! Тебе не следовало вылезать из кареты. Да ведь ты такая рохля, что, останови тебя разбойник на большой дороге, ты бы только сказала ему "благодарю вас, сэр" и отдала кошелек. Да-да. И если б миссис Макхит явилась потом к тебе с визитом, ты бы, чего доброго, нанесла ей ответный!

Кабы подобные речи велись только за спиной герцогини и ничто не высказывалось ей в лицо, все могло бы еще обойтись благополучно. Вздумай мы ссориться со всеми, кто тайком чернит нас, и бросайся мы на них с кулаками при всякой встрече — мы не знали бы ни дня покоя! Злословие не возбраняется в обществе. Ты про меня сказал пакость, я про тебя, а встретимся — друзья друзьями. Кому из нас не случалось — и притом нередко, — войдя в гостиную, догадаться по лицам наших милых знакомых, что здесь только что, когда мы уже, возможно, поднимались по лестнице, обсуждались наши маленькие странности. Разве это портило нам вечер? Разве мы обижались, негодовали, обменивались колкостями? Ничуть не бывало. Мы просто дожидались ухода кое-кого из наших милых друзей и уж тут брали реванш. Моя спина к услугам соседа. Пусть себе строит какие угодно рожи у меня за спиной — при встрече же мы будем улыбаться друг другу и пожимать руки, как подобает воспитанным людям, которым даже безукоризненно чистая манишка не так нужна, как безукоризненно любезный вид и выходная улыбка. В этом и состоял просчет леди Кью. Она хотела, по некоторым причинам, выжить мадам Д'Иври из Баден-Бадена и сочла наилучшим для этого средством беспардонный тон и грозные взгляды, коими прежде ей удавалось многих запугать. Но Королева Шотландская тоже была особой решительной, и ее царедворцы стояли за нее горой. Одни из них не могли отступать, ибо не имели чем расплатиться по счетам, другие же отличались храбростью и не желали покидать поле боя. Вместо того, чтобы задобрить и умиротворить мадам Д'Иври, мадам де Кью решила смелой атакой опрокинуть врага и выбить с его позиций. И она принялась за дело чуть ли не с первой же встречи.

— Как грустно мне было узнать, ваша светлость, что герцог лежит больной в Баньере, — начала старая леди, едва наши дамы встретились и обменялись обычными приветствиями.

— Очень любезно, что ваше сиятельство интересуется здоровьем мосье Д'Иври. Герцог в таких годах, что не любит путешествовать. Вам больше повезло, дражайшая миледи, вы не утратили got des voyages [160].

— Я приехала к своей семье, дражайшая герцогиня!

— И как, верно, осчастливили своих близких! А вы, леди Анна, должно быть, слов нет как рады приезду столь нежной маменьки! Позвольте вас представить: ее сиятельство мадам де ла Крюшон — ее сиятельство мадам де Кью. Миледи — сестра любезнейшего маркиза Стайна, которого вы знали, Амброзина! Баронесса де Шлангенбад — леди Кью. Вы не находите у нее сходства с маркизом? Эти дамы наслаждались гостеприимством великолепного Гонт-Хауса и посещали знаменитые приемы, на которых блистала очаровательная миссис Кроули, la semillante [161]

Бекки! Как жаль, что "Отель-де-Гонт" теперь так захирел! А восхитительная миссис Бекки, вы не знаете, что с ней, миледи? Герцог утверждает, будто она была самая spiritelle [162] из всех англичанок, каких он когда-либо видел. — Тут Королева Шотландская оборачивается к своей статс-даме и шепчет ей что-то на ухо, пожимая плечами и постукивая себя по лбу. Леди Кью поняла, что мадам Д'Иври говорит о ее племяннике, нынешнем лорде Стайне, который не в своем уме. Герцогиня оглядывается и, завидев поодаль одного из своих друзей, манит его к себе.

— Вы еще не знакомы с капитаном Шуллером, графиня? Он украшение нашего общества!

На зов герцогини развязной походкой подошел страшный детина с огромной сигарой в зубах, в пестром жилете и с видом заядлого бильярдиста. Атака графини Кью не принесла ей большого успеха. Она была представлена дамам Крюшон и Шлангенбад и чуть не сподобилась знакомства с капитаном Шуллером.

— Уж вы мне позвольте, ваша светлость, хотя бы английских друзей выбирать себе по вкусу, — сказала леди Кью, притопывая ногой.

— Ну разумеется, сударыня! Так вам не нравится наш милый мосье де Шуллер? Смешной вы народ, англичане, не в обиду вам будь сказано. Диву даешься, как вы кичитесь своей нацией и как стыдитесь своих соотечественников!

— Некоторые люди, ваша светлость, не стыдятся ничего! — вскричала леди Кью, выйдя из себя.

— Эта graciesete [163] на мой счет? Ну как любезно! Наш милый мосье де Шуллер конечно не образец благовоспитанности, однако не так уж плох для англичанина. В своих странствиях я встречала людей куда менее воспитанных, чем английские джентльмены.

— Кто же это? — осведомилась леди Анна, тщетно пытавшаяся положить конец их пикировке.

— Английские леди, сударыня! Я не о вас, милая леди Анна, вы добрая душа и слишком мягкосердечны, чтобы тиранить других.