Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 1)

Так маневры многоопытной руководительницы и главы той ветви семейства Ньюкомов, о которой сейчас пойдет речь, имели совсем не те результаты, каких ждала и на какие рассчитывала престарелая леди. Да и кто может всегда и все предвидеть? Даже наимудрейшим это не дано. Когда его величество Людовик XIV пристраивал внука на испанский престол, основывая нынешнюю почтенную испанскую династию, предполагал ли он, что готовит погибель своему королевскому дому и навлекает на себя гнев всей Европы? Думал ли покойный король Франции, желавший повыгодней женить одного из любимых своих отпрысков и раздобыть послушному и бесхитростному юноше прекрасную испанскую принцессу с короной и королевством в придачу, что этой ловкой сделкой он ставит под удар судьбу всей своей августейшей семьи? Мы приводим только самые возвышенные примеры, чтобы показать, каким образом действия столь благородной старой дамы, как леди Кью, навлекли уйму бед на ни в чем не повинных членов ее семейства, благополучию коих она стремилась содействовать, употребив для этого свой многолетний опыт и бесспорную житейскую мудрость. Мы можем быть лукавы, знать жизнь и людей, вынашивать превосходные планы и мудреные расчеты, но вот обычный поворот судьбы, и все наши планы и расчеты рушатся, как карточный домик. Мы можем быть мудры, как Луи-Филипп, этот хитроумный Улисс, коим так восхищаются все благомыслящие люди, годами терпеливо строить козни, ухищряться, изворачиваться, хитрить, осторожничать, кого-то стращать, кого-то улещивать, но стоит вмешаться высшим силам, и, глядь, прахом пошли все наши старания и козни.

Подданными леди Кью, этого престарелого деспота, этого властного Людовика XIV в черных накладных буклях и чепце с лентами, этого прехитрого Луи-Филиппа в тафтяной юбке, были ее внуки, Фрэнк и Этель, только — кровь у них была горячая, норов капризный, и как ни погоняла она их, ни взнуздывала, ни школила на манеже, а объездить все-таки не могла. Особенно строптива была в те поры Этель: она грызла удила и не боялась хлыста, но бабушка с ней все же управлялась, вызывая восхищение всей семьи; считалось, что это под силу одной леди Кью. Барнс говорил, что только бабушка может держать в узде его сестрицу. Он-то не мог, это не подлежало сомнению. Маменька та и не пробовала; она была так добра и так неспособна кого-либо взнуздывать, что скорей сама готова была стать под седло и дать на себе ездить; нет, никто, кроме ее сиятельства, не в состоянии был справиться с девушкой, — так полагал Барнс, который весьма чтил леди Кью и боялся ее.

— Если не держать Этель в руках, она невесть что может натворить, — говорил ее братец. — Она способна удрать с учителем чистописания, ей-богу.

Его собственная невеста после отъезда столь не ко времени появившегося Джека Белсайза была умиротворенной, довольной и никаких иных чувств не выказывала.

Она мгновенно прибегала на зов и шла тем аллюром, какого требовал ее хозяин. Она смеялась, когда надо, улыбалась и хихикала, когда ей что-нибудь рассказывали, танцевала, когда ее приглашали, восседала рядом с Барнсом в фаэтоне Кью и принимала жениха, правда, без восторга, но, во всяком случае, приветливо и учтиво. Трудно передать, с каким презрением смотрела на нее будущая золовка. Самый вид этого терпеливого и робкого существа раздражал Этель, и она в присутствии Клары становилась еще более резкой, капризной и заносчивой. Как раз в это полное событиями время к семье присоединился брат леди Клары, уже упоминавшийся нами капитан Кочетт. Виконт Кочетт был совершенно поражен, восхищен и очарован мисс Ньюком, ее живостью и умом.

— Решительная особа, клянусь честью! — говорил его милость. — Танцевать с ней — одно удовольствие! Она так высмеивает всех девиц, что от них только пух летит. Да и остальным крепко достается, клянусь честью! И все же, — добавлял молодой офицер с присущей ему наблюдательностью и юмором, — танцевать с ней — это пожалуйста, а вот жениться — увольте. Тут я тебе не завидую, Кью, дружище.

Но лорд Кью и не считал себя достойным зависти. Он находил свою кузину очаровательной, полагал вместе с бабушкой, что она будет прелестной графиней, и думал, что деньги, которые леди Кью подарит или оставит новобрачным, будут для него не лишними.