Нюрнберг вне стенограмм

В 1945 году Руденко получил и столь необходимый опыт участия в крупном политическом публичном процессе: он выступил заместителем главного обвинителя на процессе над лидерами Польского движения сопротивления (Армии Крайовой), проходившем в Москве 18–21 июня. Перед судом предстали 16 человек, в т. ч. главнокомандующий Армии Крайовой Леопольд Окулицкий и заместитель премьер-министра в представительстве польского эмигрантского правительства Станислав Янковский, а также все руководство Совета национального единства. На процессе Руденко показал себя не только знающим и опытным юристом, но умелым оратором – утверждать нельзя, но вполне возможно, что этот его опыт сыграл свою роль при решении о его назначении в Нюрнберг… Расстрельных приговоров не было – только тюремные сроки: Окулицкий получил 10 лет, Янковский – 8 (правда, оба срока для них стали пожизненными – они умерли в заключении). Впрочем, процесс носил ярко выраженную политическую окраску и к правосудию имел лишь очень относительное отношение[23]

.

Всемирная известность, полученная Руденко на Нюрнбергском процессе, казалось, никакой роли в его карьере на Родине не сыграла. После окончания процесса он вернулся на свою прежнюю должность на Украине, как и остальные, особых наград не получив. Решающее значение в судьбе Руденко, которое не только сохранило его имя в истории, но и дало нам сегодня возможность полностью и по достоинству оценить его работу в качестве главного обвинителя на Нюрнбергском процессе, имело знакомство с 1-м секретарем ЦК КП Украины Никитой Хрущёвым – а то бы, как Никитченко, канул бы он в Лету. Смерть И. В. Сталина привела к острейшей внутриполитической борьбе в сталинском Президиуме ЦК. При внешне благостном коллективном управлении на самом деле противостояние – где основными игроками стали всесильный министр внутренних дел Лаврентий Берия и новый 1-й секретарь ЦК КПСС Никита Хрущёв – было в буквальном смысле не на жизнь, а на смерть. Формально противостояние закончилось 26 июня, когда в кабинете Георгия Маленкова, где проходило заседание Президиума ЦК, маршал Георгий Жуков сотоварищи арестовал Лаврентия Павловича.

Понятно, что какие-либо правовые аспекты при внутрипартийной борьбе в условиях однопартийного государства во главе с КПСС никакого значения не имели, однако власть все же старалась сохранить видимость «социалистической законности». Но даже она дала сбой: сталинский генеральный прокурор, государственный советник юстиции 1-го класса Григорий Николаевич Сафонов, не понявший всей важности исторического момента, отказался подписать постановление об аресте Берии – тот, как депутат Верховного Совета СССР, по закону пользовался неприкосновенностью. Понятно, что генерального прокурора надо было срочно менять на человека, полностью лояльного 1-му секретарю. И первой кандидатурой был именно Роман Руденко, которого Хрущёв прекрасно знал лично – и, кстати, очень высоко ценил как профессионала – еще с довоенных лет. Тем более что Руденко был готов выполнить любое решение «партии и правительства». 29 июня состоялось его назначение на пост генерального прокурора СССР – он занимал этот пост до своей смерти: абсолютный рекорд для российских генеральных прокуроров, – а также получил классный чин действительного государственного советника юстиции.

Проверку лояльности Роман Андреевич прошел блестяще – он лично возглавил следственную группу по делу Берии и его соратников, а затем выступил обвинителем на процессе. Как бы ни относиться к Берии (Всеволоду Меркулову, Богдану Кобулову, Павлу Мешику, Владимиру Деканозову и другим упырям, оказавшимся на скамье подсудимых), можно с полным основанием утверждать: процесс был полностью фальсифицирован – хотя преступлений Берии и иже с ним хватило бы ни на один смертный приговор, то, за что его расстреляли – ему предъявляли обвинения в шпионаже в пользу Великобритании (!) и в стремлении к «ликвидации Советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановлению господства буржуазии», – это нонсенс. Но Руденко великолепно выполнил приказ партии, создав суду над Берией ореол законности и справедливости. (Здесь вспомнили и Нюрнберг: никаких сомнений о законности действий обвинения в том процессе никогда не возникало и не могло возникнуть.) В 19.50 23 декабря Роман Андреевич лично присутствовал (вместе с генералом армии Кириллов Москаленко) при исполнении генерал-полковником Павлом Батицким «приговора специального судебного присутствия по отношению к осужденному к высшей мере наказания – расстрелу Берия Лаврентию Павловичу».