Нюрнбергский процесс, том 8 (1999)

Поэтому те, кто с самого начала были убеждены в том, что Гитлер желает войны, и высказывали предостережения, оставались в безнадежном меньшинстве по всему миру.

На то, что мир серьезно верил мирным заверениям Гитлера, обвинение указывало не раз. Лучшим доказательством того факта, что иностранные государственные деятели, знакомые с партийной программой, были также обмануты этими мирными заверениями, служит то, что они проглядели вооружение Германии, проводившееся Гитлером для агрессивной войны, в которую ни в Германии, ни во всем мире никто не верил всерьез, кроме тех, кто был непосредственно посвящен в тайные планы Гитлера.

Далее обвинение утверждает, что если намерения, связанные с войной, вначале не всем были известны, то все же подсудимый Фрик обязательно должен был знать о подготовке Гитлером агрессивной войны благодаря тем задачам, которые он выполнял с 30 января 1933 г. в качестве министра внутренних дел.

Однако все эти меры не находились в непосредственной связи с подготовкой к войне. Для иного суждения не дают основания также и те меры, которые были направлены непосредственно на создание военной мощи Германии, то есть введение всеобщей воинской повинности и занятие демилитаризованной Рейнской зоны.

В качестве имперского министра внутренних дел подсудимый Фрик издавал распоряжения по линии гражданской администрации об учете военнообязанных, вследствие чего он должен был подписать закон о всеобщей воинской повинности.

Но и эти мероприятия сами по себе все же не могут рассматриваться как подготовка агрессивной войны. Восстановление всеобщей воинской повинности и установление военного суверенитета Германии в демилитаризованной области на Западе обосновывались Гитлером перед его сотрудниками и перед мировой общественностью такими аргументами, справедливость которых была признана повсюду, и многие иностранные государственные деятели после того, как прошел первый испуг, продолжали верить в мирные заверения Гитлера и считали, что нет серьезных оснований для того, чтобы бояться воинственных стремлений Гитлера.

Бесспорно, что Гитлер 23 ноября 1939 г. сам заявил главнокомандующим (документ ПС-789, США-23), что вооруженные силы он создал для того, чтобы воевать. Однако свое намерение Гитлер до этого времени маскировал так удачно, что ему верили как в стране, так и за границей и, как показали представленные доказательства, верили даже члены его собственного кабинета, не посвященные в тайные планы Гитлера.

Этим объясняется то, что многие из подсудимых заявляют, что хотя они и согласились на восстановление вооруженных сил Германии вопреки условиям Версальского договора, однако не желали войны и свое участие в восстановлении вооруженных сип Германии не рассматривали как участие в планировании агрессивных войн. Что касается подсудимого Фрика, то, с точки зрения защиты, отсутствуют доказательства того, что Гитлер посвящал его в свои военные планы, а поэтому его содействие восстановлению немецких вооруженных сил не может рассматриваться как преднамеренное участие в планировании войны. Это же относится к деятельности подсудимого, направленной на то, чтобы централизовать гражданскую администрацию на случай возможной войны. Такая задача была возложена на подсудимого на основании второго закона о защите империи от 4 сентября 1938 г., в котором он назван генеральным уполномоченным по имперской администрации.

Я еще раз хочу указать на то, что должность генерального уполномоченного по делам имперской администрации была создана лишь вторым законом о защите империи, и то, что, таким образом, первым законом о защите империи от 21 мая 1935 г. она еще не предусматривалась.

Точно так же обстояло дело с должностью генерального уполномоченного по имперской администрации, которая была учреждена 4 сентября 1938 г. вторым законом о защите империи и на которую был назначен подсудимый Фрик по той причине, что он был имперским министром внутренних дел.

Эта должность введена была с целью централизовать всю гражданскую администрацию в интересах защиты отечества. Даже если Гитлер, судя по тем документам, которые предъявлялись здесь Суду, во время издания второго закона о защите империи уже хотел войны, то все же защита подсудимого считает важным установить, мог ли Фрик в то время знать об агрессивных намерениях Гитлера на основании содержания самого закона, подготовительных работ к нему, документов или другой информации, имевшихся в его распоряжении.

В самом законе не отражается намерение Гитлера использовать его в качестве инструмента для подготовки агрессивной войны.