Ночь, которая никогда не наступит (СИ)

- Брось. Далее Фабьен. Её история с отцом похожа на твою, только заканчивается хуже. Она - не дочь телезвезды, поэтому она на шоу в одиночестве. Люди жалеют её. Но Фабьен, в отличие от Лени, играет не только на жалости. Она пробует выжить, я даже испытываю уважение к ней. Ты видела её видеоблог про события на игре и её чувства, который стал так популярен среди школьников?

Мне не хотелось ничего комментировать про Фабьен, поэтому я только покачала головой.

- Далее твой отец. Он так старался спасти свою дочь, и теперь так картинно страдает перед камерами, что просто не мог не вызвать литры слез у женщин среднего возраста. Не стоит забывать и о более молодых представительницах, которые любят его только за его высокие скулы и белозубую улыбку.

Я не думала, что Генрих может быть таким говорливым. Его голос звучал очень самоуверенно, я и не предполагала, что ему можно попробовать возразить. Мой папа не страдал перед камерами, и он действительно пытался мне помочь, он не заслуживал того, чтобы говорить о нём в таком тоне.

- И, наконец, ты. Жалость все из-за той же звездной истории года. Плюс милая юбочка и овечьи глаза. Но ты пошла дальше, завела роман с вампиром, как в худшей романтической книге, заставив чувствовать жалость населения не только к себе, но и к своему умственно отсталому парню.

Генрих съел почти половину пирога. На его губах остались крошки, а по воротнику белоснежной рубашки стекал черничным джем. Я не отвечала ему не только из-за страха, но и потому, что вдруг поняла, что он сошёл с ума. Убийство его все-таки изменило, сделало его нестабильным и расторможенным.

- Узнать бы ещё вампирский рейтинг, все-таки, как все мы здесь понимаем, он куда важнее. Хочешь сплетню?

Я снова покачала головой.

- Я слышал из своих источников, что сама Патрисия хочет обратить одного из участников, чтобы сделать своим учеником. Из менее достоверных источников я слышал, что она выбрала Рене.

Я испугалась ещё больше и понадеялась, что Генрих соврал. Это могло бы быть хорошей новостью для Рене, если бы он не попытался её убить.

- Что? Откуда ты это узнал?

- Из своих источников, я же сказал. Совсем забыл предложить тебе пирог, будешь?

Он пододвинул ко мне тарелку, на половине, которая должна быть пустой, оставалось множество крупных крошек от его неаккуратного обращения с пирогом. Я поняла, что любой мой ответ будет неправильным, и его предложение угощения, куда важнее, чем все предыдущие вопросы. Я потянулась к столовому ножу, хотя прекрасно осознавала, что не только против пистолета, но и против самого Генриха он мне ничем не поможет.

- Генрих! Что ты здесь делаешь?! - услышала я визг Нины за своей спиной. Я вскочила с места и побежала из кухни. Нина продолжила что-то восклицать, и я надеялась, что ей он ничего не сделает, потому что рейтинги у Нины низкие. Она совершенно точно спасла меня, потому что Генрих не пошел за мной.

Я отошла за угол дома, чтобы Генрих не смог выстрелить в меня сразу из-за двери, и позвала Нину. Она не ответила, но я слышала, что она продолжает говорить что-то визгливым голосом, однако слов я не могла разобрать. Я ждала, и, наконец, она вышла на улицу, только тогда я позволила себе побежать в сторону своего дома.

Когда я только открыла дверь в спальню, все ещё спали, но я не успела сделать и шага, как у Рене и Винсента синхронно открылись глаза. Видимо, Дебби хуже реагировала на малейший шум или просто больше себе позволяла. Винсент внимательно осмотрел меня и пространство за моей спиной, томно вздохнул и закрыл глаза снова. Рене изучил меня не менее тщательно, потом взгляд его стал привычно расслабленным, он с неохотой подставил подушку себе под спину и принял полусидячее положение.

- У тебя что-то случилось? - спросил он тихо и мягко. Прозвучало так гармонично, что от его голоса не проснулся бы даже самый тревожный человек, приняв его за шум ветра или фразу из приятного сна. Он жестом предложил мне сесть рядом.

У меня был повод всех будить и создавать панику, но я будто бы была то ли околдована, то ли влюблена во всех них, поэтому уважение к их сну вышло на первый план. Я тихо прошла к Рене и села на его кровати. Я на расстоянии чувствовала его сонное тепло, это показалось мне несколько неприличным, и я отодвинулась на самый край.

- Да, хорошо, что ты проснулся, потому что про тебя мне тоже кое-что нужно сказать потом, - зашептала я.

- Начни с меня.

- Ладно. Генрих сказал мне, что слышал от кого-то, что Патрисия хочет тебя обратить в вампира.

Лицо Рене стало напряженным, а взгляд замер. Сначала я подумала, будто он тоже удивлен, что Генрих ещё здесь, но потом я увидела, как его взгляд скользнул сначала в сторону Дебби, а потом Винсента. Он не хотел, чтобы они услышали эту информацию, но вряд ли это было возможно.

- То есть, Генрих здесь? - сказал он, приподняв брови, не скрывая от меня свою игру. Я смогла выйти из-под их власти и перестала шептать, сказав громко: