Ночь масок и ножей

– Задай мне вопрос. Уверена, у тебя они есть. А потом я задам один вопрос тебе.

Глядя на то, как он нахмурился, я ожидала, что он уйдет, но он остался.

– Я не хочу тебя бояться, – призналась я. – Я хочу, чтобы ты мне снова доверял. Если у нас это не получится, то Хаген пострадает.

Он долгое мгновение изучал меня.

– Ладно.

– Хочешь начать?

Кейз прочистил горло. По правде говоря, мне приносило огромное удовольствие видеть его таким выведенным из равновесия.

– Ты все еще рассказываешь истории о звездах?

Он мог задать столько сложных вопросов, но я как-то не ожидала, что он спросит о тех ночах, когда мы странствовали по дальним землям с нашим храбрым Принцем Феллом. Потеряв Кейза, я потеряла свое детство. Звезды, вшитые в ночь, стали горьким напоминанием.

– Нет, – тихо сказала я. – Я перестала. Все изменилось.

– Пожалуй, и к лучшему. Сказки не имеют смысла, – он сцепил руки за спиной. – Сделка есть сделка. Задавай свой вопрос.

Повелитель ночи вернулся как раз в тот момент, когда Кейз почти вырвался на волю.

Я напряглась, подавляя жалкую надежду на то, что мальчик, которого я знала, был все еще где-то там.

– Ты злоносец?

Он вздохнул.

– Мрачное название, как мне кажется.

– Так, значит, да?

– Может, и да, а может, и нет.

– Ты же сказал, что ответишь.

– Я сказал, чтобы ты спрашивала. Отвечать я не обещал.

Я сжала губы в тонкую линию.

– Ты мне хотя бы скажешь, что значит «злоносец»?

Он шагнул ближе. Мой язык прилип к нёбу. Что-то в нем – его тьма, его голос – постоянно меня притягивало, и Кейз, казалось, боролся с тем же.

Когда он сделал вздох, его тело коснулось моего.

– Злоносный месмер, – сказал он этим своим шершавым шепотом, – означает власть над страхом. Вероятно, он и стал основой для темных спрайтов и фейри в старых легендах.

Раум говорил мне, что Кейз мог пытать его страхом.

Я сглотнула и потянулась к его ладони, мягко проводя пальцами по костяшкам его руки, словно холодный месмер под его кожей мог выскользнуть наружу.

– А тебе это нравится? Власть над страхом, в смысле?

Его рука сжалась в кулак под моими пальцами, и, поняв, что наделала, я начала отстраняться.

Кейз этого не позволил.

Мое сердце заколотилось о ребра, когда его мозолистые пальцы взяли меня за руку. Он перевернул ее ладонью вверх, шершаво проводя большим пальцем по линиям на ней. Всплыло воспоминание о том, как он, бывало, касался каждого пальца, каждой морщинки и говорил мне, что дни мои сочтены, ибо линия судьбы усохла.

Один из многих разговоров, которые заканчивались хихиканьем, пока мы не засыпали.

– Тебе нравится? – прошептала я, неуверенная, какой вопрос на самом деле задавала.

– Нравилось бы, будь я злоносцем, – сказал он. – А тебе бы не понравилось? В страхе есть сила.

И правда. Я понимала, что это манит, даже немножко завидовала, что у него может быть доступ к такому дару, а у меня нет.

Он выпустил мою руку и потянулся за двумя парными ножами с золотым филигранным узором на клинках.

– Возьми эти. Они настолько легкие, что даже ребенок может управиться с ними, не выронив.

Наши пальцы снова соприкоснулись, когда он отдавал их мне.

Кейз размял ладонь, как будто что-то раздражало его кожу. Он бросил на меня хмурый взгляд и оставил меня, и мне тут же захотелось вновь ощутить запах древесного шалфея.

Я не была вполне уверена, наполняла ли меня эта мысль восторгом или же я вляпалась во что-то более опасное, чем раньше.

Глава 19

Воровка памяти

Когда мы пришли на берег, я тут же потеряла дар речи, потому что никогда прежде не видела Вой и его берега свободными от доков и торговых кораблей. Он был великолепен.

Судить о размерах такого чуда было невозможно. Несколько пятнышек света на темном горизонте были единственным признаком того, что эти воды не тянулись в бесконечность. Морской воздух был свежим, чистым и свободным от тягот.

Кривы собрались возле перекошенного причала, где на волнах покачивался черный драккар. Изогнутый форштевень был выполнен в виде устрашающей змеиной головы: пасть раскрыта, а клыки выставлены вперед.

Два косых полотнища на главной мачте бились на ветру, и каждый отрез был выкрашен в непроглядно-черный цвет. Драккар был не такой величественный, как корабли обменной биржи. Борта в середине выдавались вперед, а пазов для весел было совсем немного, не как на военных драккарах с их дюжинами гребцов. Но это все равно означало, что плаванье будет утомительным. Черная холстина накрывала нос корабля – наверное, там можно будет ненадолго укрыться от морских брызг.

Раум помог мне взойти на борт, следом за мной Тове, и я тут же ухватилась за боковой поручень, потому что Вой баюкал судно, резво раскачивая и корабль, и мои внутренности.

– За борт, – рявкнул Кейз, обматывая такелаж вокруг мачты. – Иначе сама будешь убирать.

– Я в норме.

Его окружали темные иллюзии. А значит, следуя его собственному признанию, он мне не доверял.

Когда Кривы расположились, Гуннар и Линкс отдали швартовы, и несколько Кривов взялись за весла. Я закрыла глаза; ветер бил мне в лицо, а море обнимало корпус корабля, утягивая драккар ко все более глубоким водам.