Ночь накануне

Стул возле стола скрипнул, когда Адам сел на него, и заметил, где колесики оставили следы на ковре – маленькая дуга, так чтобы она могла повернуться к своему компьютеру или записям, а затем вновь посмотреть на клиента. Его челюсть напряглась, он быстро взломал стол и поднял наверх крышку. Внутри небольших отсеков и ящиков, заполненных марками, скрепками, конвертами и подобными вещами, все было аккуратно. Опрятно.

Как и женщина, которая недавно сидела на этом потертом стуле.

«Черт, где же ты, Ребекка?»

Адам рассеяно потер колено – оно вновь начало его беспокоить, результат недавней аварии на мотоцикле.

Он включил компьютер, нервно постукивая пальцами по подлокотнику, и посмотрел на пыльный экран, когда компьютер щелкнул и загудел, а монитор постепенно засветился. Мужчина нашел ее файлы и бегло просмотрел их, покусывая то одну губу, то другую. Было ли это его воображением или он действительно почувствовал слабый аромат ее духов, который смешивался с затхлым запахом кабинета?

Принятие желаемого за действительное и ничего более.

Его пальцы умело двигались, когда он прокручивал файлы пациентов Ребекки, быстро проглядывая их проблемы, несчастья и психозы людей, которых он никогда не встречал. Ни одна деталь не зацепила его взгляд, ничего не заставило Адама подумать,

что он натолкнулся на случай, который, как считала Ребекка, изменит курс ее жизни.

Он взглянул на часы.

Адам пробыл здесь почти сорок пять минут и слышал звуки шаркающих ног и скрипящих стульев из кабинета дальше по коридору. Он проверил, запер ли дверь, чтобы никто, ищущий кабинет или же уборную, не мог зайти и увидеть его, а затем подошел к окну. С высоты третьего этажа ему открывался вид на аллею и соседний дом.

Пожилая женщина в соломенной шляпке и домашнем халате поливала свою герань. Он вышел из поля ее зрения до того, как женщина подняла взгляд – не хотел, чтобы ему пришлось объясняться. По крайней мере, пока. Пока он сам не получит некоторые ответы.

Ему, вероятно, придется лгать, чтобы получить эти ответы.

Пусть так и будет.

Адам верил, что ложь включает различные оттенки, цвета и текстуру. Была черная и белая ложь, а между ними – разнообразные оттенки серого. Одна была вязкой и липкой. Другая же – тонкой, как паутинка, но, насколько Адам мог вспомнить, хорошей лжи не существует. И все же, решил он, вставляя отмычку в замок запертого шкафа с ящиками и легким жестом отодвигая простую щеколду, он никогда не признает, что иногда ложь необходима.

Ящик открылся со щелчком.

Если, чтобы добраться до правды, необходима ложь…то так ли это ужасно?

«Нет такого понятия, как «невинная ложь», – очень часто повторяла его бабушка. - «Ложь есть ложь, и если ты не можешь сказать правду, тогда с тобой что-то всерьез не так».

Она смотрела на него своими немигающими ястребиными глазами, ища проблеск обмана в глазах внука, а Адам смотрел на нее в ответ. Отказываясь уклониться, хотя они оба знали, что он бессовестно врет.

Норма Хант была честной женщиной. Когда она не могла доказать, что он говорит неправду, она вынуждена была делать вид, что верит ему.

Адам задался вопросом – что она подумала бы о своем единственном внуке сейчас, когда он открывал верхний ящик, бегло просматривая ярлыки и ощущая сухой, пыльный запах неиспользуемых документов. Его пальцы быстро пробежали по именам, после он закрыл ящик и открыл тот, который находился ниже…и там, занимая половину пространства, лежали документы, которые могли помочь ему в поисках. Толстые папки. Заполненные записями и данными: БАНДО, Кейтлин Монтгомери.

Как он пропустил это на компьютере? Адам быстро вернулся к мерцающему экрану и вновь порыскал в папках, но Кейтлин определенно не было среди них. Он сделал быстрый перекрестный поиск и нашел записи обо всех остальных пациентах, но ни одной записи о Кейтлин Бандо. Поиск не обнаружил ни одной папки. Он даже посмотрел в корзину удаленных файлов, но ничего, касательно Кейтлин, за последнее время не удалялось.

Будто она никогда и не была постоянным клиентом.

Но вот толстая бумажная папка на его коленях утверждала обратное. И Ребекка упоминала имя Монтгомери в одном из их разговоров.

Он откинулся назад на стуле Ребекки. Почему бы информации с бумажных папок не быть перенесенной в компьютер? Он полистал страницы и нашел фотографию – снимок изумительной женщины около тридцати пяти лет. Длинные темно-рыжие волосы лезли на глаза, в то время как она удерживала на бедре ребенка. Маленькая девочка заходилась в смехе, откинув назад головку, розовые ленточки выскальзывали из кудрявых каштановых волос, а женщина – предположительно Кейтлин Бандо – казалась беспечной. На ней был похожий на дочкин белый сарафан, его юбка колыхалась от ветра вокруг ее ног. Кейтлин стояла на убранной лужайке большого довоенного дома из кирпича и белой обшивочной доски. Небо зловеще потемнело от туч, но мать и ребенок, казалось, не чувствовали угрозы надвигающейся бури.

Адам долго смотрел на фотографию.

Она была еще одной загадкой, которую следовало разгадать.

Адам положил снимок в карман.

* * *