Ночь нежна

Поездка на поезде может быть тяжелой, угнетающей или комичной; она может напоминать испытательный полет; может быть прообразом другого, будущего путешествия, может так же, как любой день, проведенный вдвоем, показаться долгой – от утренней предотъездной спешки до момента, когда оба сознают, что голодны, и вместе принимаются за еду. Затем наступает середина дня, когда время замедляется и почти замирает, но к концу снова набирает обороты. Дику грустно было видеть жалкую радость Николь; тем не менее она испытывала облегчение, возвращаясь в единственный дом, какой знала. Ничего романтического между ними в тот день не происходило, однако, попрощавшись с ней у скорбных ворот на Цюрихштрассе и увидев, как она, обернувшись, посмотрела на него, он понял, что ее проблема отныне навсегда стала их общей судьбой.

X

В сентябре в Цюрихе доктор Дайвер за чашкой чая беседовал с Бейби Уоррен на террасе отеля.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказала она. – И не вполне понимаю ваши истинные мотивы.

– Давайте не будем продолжать в таком тоне.

– В конце концов, Николь – моя сестра.

– Все равно это не дает вам права так со мной разговаривать. – Дика раздражало, что он не может сказать ей того, что знает. – Николь богата, но это вовсе не значит, что я – авантюрист.

– В том-то все и дело, – с сожалением, но продолжая гнуть свою линию, сказала Бейби. – Николь богата.

– И сколько же у нее денег? – спросил Дик.

Бейби так и вскинулась, а Дик, смеясь про себя, продолжил:

– Видите, как глупо получается? Я бы предпочел иметь дело с кем-нибудь из мужчин вашей семьи…

– За все, что касается Николь, отвечаю я, – не сдавалась Бейби. – Мы вовсе не считаем вас авантюристом. Мы вообще не знаем, кто вы.

– Я врач, – ответил Дик. – Мой отец – священник, теперь уже отошедший от дел. Мы жили в Буффало, и мое прошлое ни для кого не секрет. Я учился в Нью-Хейвене, потом получил стипендию Родса. Мой прадед был губернатором Северной Каролины, и я прямой потомок Безумного Энтони Уэйна[35].

– Кто такой этот Безумный Энтони Уэйн? – подозрительно поинтересовалась Бейби.

– Безумный Энтони Уэйн?

– Безумия, полагаю, в этой истории и так достаточно.

Он лишь безнадежно покачал головой, потому что в этот момент Николь вышла на террасу и стала искать их глазами.

– Он был слишком безумен, чтобы оставить нам большое состояние, в отличие от маршала Филда, – сказал Дик.

– Все это прекрасно, но…

Бейби была уверена, что она права. Никакой священник не выдерживал сравнения с ее отцом. Их семья в американской иерархии была не ниже герцогской, разве что без титула. Сама их фамилия – занесенная в книгу регистраций отеля, поставленная под рекомендательным письмом или просто упомянутая в сложной ситуации, – производила магическое воздействие на людей, и эта физиологическая метаморфоза, в свою очередь, вселяла в Бейби сознание собственного высокого положения. Как это бывает, она видела по англичанам, имевшим в этом смысле более чем двухсотлетний опыт. Однако она не догадывалась, что дважды за время разговора Дик был близок к тому, чтобы швырнуть ей в лицо отказ от своего брачного предложения. На этот раз спасла ситуацию Николь, которая подошла к их столу сияющая свежестью и белизной, вся словно бы обновленная в этот сентябрьский день.

Здравствуйте, адвокат. Завтра мы на неделю уезжаем на Комо, а потом обратно в Цюрих. Вот почему я хотела, чтобы вы с моей сестрой уладили все дела сегодня, – мне совершенно все равно, сколько я получу. В течение ближайших двух лет мы собираемся вести очень тихую жизнь в Цюрихе, и у Дика достаточно средств, чтобы обеспечить наше существование. Нет, Бейби, я гораздо практичней, чем ты думаешь, просто мне не понадобится ничего, кроме одежды и кое-каких мелочей… О, этого более чем достаточно… Наше состояние действительно позволяет выделить мне так много? Уверена, что никогда не смогу всего этого истратить. А у тебя столько же? А почему у тебя больше? Потому что я считаюсь неспособной распоряжаться деньгами? Ну и ладно, пусть моя доля лежит и накапливается… Нет, Дик отказывается иметь к ней какое-либо отношение. Придется уж мне отдуваться за двоих… Бейби, ты знаешь о Дике не больше, чем о… о… Где я должна расписаться? Ох, извините.

…Как забавно, Дик, правда? Мы теперь вместе и совершенно одни. И идти нам некуда, только навстречу друг другу, еще и еще ближе. Неужели мы будем только любить и любить, все больше и больше? Но больше, чем я уже люблю тебя, любить невозможно, я сразу чувствую, когда ты отдаляешься от меня, даже на самую малость. Если бы ты знал, как прекрасно быть такой же, как все, протягивать руку и ощущать тепло твоего тела рядом в постели.